Находился в архиве неплохой товар и для партии, и правительства, и даже для гаишников.
Брак Привалова с Юлией, однако, пресек все дальнейшие посягательства на архив. Жали на Приваловых с разных сторон. Но Приваловы держались твердо. Кто настоящие хозяева, намекали они. И все увидели, что настоящие хозяева Приваловы и куда захотят, туда Свистунова и повернут. Позлобствовали, позлобствовали и стали уважать еще больше. Ну что ж, всякое добро рано или поздно находит своего хозяина. В этом, может быть, и есть главное содержание исторического процесса. В самом деле, если глянуть поглубже, то подлинная история — это движение добра (добра — в смысле барахла, то есть барахла в смысле подлинных ценностей, подлинных в смысле материальных, включая духовные). И с этой стороны история — она не зависит от человеческих личностей. Но с другой стороны, от самой личности очень даже зависит, как она в этой истории устроится, то есть к какому добру присосется и как этим добром будет вертеть. То есть куда вкладывать, говоря языком планово-экономическим.
Свистуновское наследие можно было бы и так вложить, и этак. Приваловы правильно сделали, что торопиться не стали. Они посовещались и решили пока особо с новыми документами не активничать. Мало ли как история повернется. А вдруг завтра диссиденты к власти придут? Или что еще вернее: а вдруг начальство возьмет да и объявит диссидентскую литературу государственной? Не говоря уже о том, что подобная метаморфоза может потихоньку произойти, так что никто и не заметит. Пока надо держать баланс. Тиснули пару статей, освещавших революционное прошлое Свистунова, а черному рынку подбросили наскоки Свистунова на Робеспьера. И пока решили действовать в этом роде и дальше. Ну что ж, хозяин барин.
Остальные герои намечавшейся, но, по существу, так и не состоявшейся войны за свистуновское наследие кончили по-разному. Кроме Копытмана умер академик. Его во второй раз забаллотировали на выборах в полные академики, и он умер. Специалист по импрессионизму чуть не умер. У него был инфаркт. Но он инфаркт пережил. Впрочем, потом и он умер от гриппа. Кувалдин стал директором института и умер. И Беспутин умер. После происшедшего скандала он за каким-то чертом поехал в Черниговскую область и там его убили неизвестные. Как видно, в его прошлом были пятна и потемнее, чем те, о которых тут шла речь.
Все же не все умерли. Сын Копытмана уехал в Израиль и стал там главным инженером. Фрадкин тоже уехал и тоже чего-то там такое делает.
И совсем наоборот — у Приваловых через год родился сын. Долго думали как назвать: Владимиром в честь Свистунова или Владимиром в честь Гвоздецкого. Долго колебались и, наконец, решили, что в честь Гвоздецкого. Все-таки граф.