У каждого человека есть порог – черта, переступив которую, нет возврата. Граница сил, минув какую можно упасть замертво. Если не от боли, то от стыда.
Моей ахиллесовой пятой во все времена было достоинство, потому что кроме него в личности, в самой человеческой сути, больше ничего стоящего для меня не находилось. Поэтому очень болезненно воспринималось любое посягательство на гордость.
И сейчас я была раздавлена. Оказывается, когда об тебя вытирают ноги, это не пробуждает злости или ярости. Это бесконечно, бесконечно медленно, но неотвратимо верно – убивает. По крайней мере, так было со мной.
В прощальном жесте Даниила – словах, что уходить не стоит, мне виделась брезгливая жалость, и это была та самая черта, грань и граница. Еще слово, один взмах ресниц и я никогда не оправлюсь.
И, не смотря на все это, нашлись силы для ответа.
- Ничего, мне не привыкать.
- Что ты будешь делать? – нахмурился отчим.
- Переночую в гостинице, - сглотнув ком, ответила, мечтая поскорей убраться.
- Я не имел цели выставить тебя вон. Всего лишь сказал, что не намерен продолжать все то, что тянется между нами столько лет. Хватит, в конце концов, - нахмурился больше, - сколько можно продолжать эти бессмысленные действия. Еще, убираю слежку – знай, за твоей спиной больше никто не стоит.
«Всего лишь» - ха. Уже можно смеяться?
- Прекрасно, - кивнула я.
- Но, - с нажимом продолжил Данил, - я не указываю на дверь. Ты по-прежнему не чужой для меня человек. Останься.
Это ведь шутка, верно? Не может не быть ею. Остаться здесь? В качестве кого - приемной дочери? Какая ерунда.
Ни за что.
- Нет, - в подтверждение словам покачала головой.
И вышла. Вон.
На улице было ветрено и морозно, поэтому время пути к машине помогло слегка остыть. Охладить голову.
Остановилась у автомобиля, уперлась ладонями о крышу.
Все еще не верилось в произошедшее. Дышалось с трудом, рвано. Было такое ощущение странное – прострации. Будто со стороны за собой наблюдала.
Не ожидала, что не нужна Даниле, вот это удар, та самая пуля в рот.
Всё, что тогда имелось в моей жизни ценного - гордость и Даниил. Какая жалость, что первая - валялась оплеванная, после того, как второй - смысл существования, отказался, вычеркнув вон из сердца.
О, как вся эта белиберда высокопарно звучит.
Я ударила ладонями несколько раз, разблокировала дверь и завела мотор, уезжая прочь.
Он сказал «катись», и я покатилась.
Ни в какую гостиницу не поехала – миновала ее и пару других на большой скорости, не намереваясь задерживаться в этом городе.
В голове ожили голоса – обиды и здравого смысла. Они орали, перекрикивая друг друга, а я – следила за дорогой. На автопилоте, не иначе.
Чего ты ожидала? – патетично восклицал здравый смысл. - Бросила его, оставив жалкое письмецо на холодильнике, пряталась семь лет и воротила нос, а теперь вдруг – ни с того, ни с сего, решила вернуться. Забыла спросить – и правда, а нужна ли теперь? Вот зря не поинтересовалась заранее – сэкономила бы бензин.
Какого черта! – орала обида. – Как он мог! Как только посмел.
В тот момент я как никто понимала ту девицу, что выбежала сегодня из дома, задев плечом. В моей голове роились те же обидные слова, какие говорила она.
Конечно, он обижен и мстит, - продолжали роиться мысли, перебивая друг друга. Любой другой самолюбивый мужчина поступил бы если не так же, то весьма похоже.
Так продолжалось некоторое время – голова раскалывалась, дорога плыла перед глазами, дальний свет встречных автомобилей слепил, заставляя жмуриться.
Я устала. Так бесконечно устала от голосов в черепной коробке, от обиды и запоздалой злости. Он бессилия.
Почему кто-то спокойно меняет любовников, парней, мужей, не испытывая и десятой доли всех эмоций, от которых я схожу с ума? К одному мужчине – вот уже сколько времени.
Почему я - глупая дура, которая собственными руками разрушила будущее, вместо того, чтобы наслаждаться тем, что имела?
Почему у большинства людей есть второй шанс выстроить все заново, а у меня – нет?
Почему я сейчас здесь – в неуютной темноте, сворачиваю на автомагистраль, вместо того, чтобы нежиться в теплых объятиях любимого?
Как много риторических вопросов. Как сильно болит голова и жжет глаза от непролитых, горьких слез.
Господи, как все надоело.
Я выехала на прямую, как стрела, дорогу, и утопила в пол педаль газа. Уши заложило от скорости, а по щекам таки полились колючие слезы.
Защекотали кожу, и я утерлась плечом, на мгновение, отпустив руль.
Машина слегка вильнула, я испугалась – самую малость, но ухватила колесо слишком резко, поспешно. На скорости, от которой придорожные пейзажи сливались в неразличимые полосы, автомобиль повело от неосторожного витка.
И тот час перед глазами замелькало: усеянное звездами небо, несколько раз поменялось местами с асфальтом. Последней мыслью, что мелькнула в сознании, была шоковая: не может быть.
***
- Что? – я закричала и дернулась всем телом, больно ударившись обо что-то твердое спиной и затылком.
- Тише, - послышался знакомый голос.
Я в неверии распахнула глаза и уставилась в прозрачно-голубые напротив. Дрожащие пальцы выскользнули из чужих шершавых ладоней.
Огляделась.
Сбоку находился ночник, занавешенный вафельным полотенцем, комнату окутывала полутьма.
На улице – вместо привычного уже морозца, царила влажная, промозглая осень. Выглянув в окно, отметила моросящий дождь, не дающие света фонари вдоль дороги. Вокруг была ночь, почти утро – часа четыре.
- Как? – хрипло выдохнула, силясь унять дрожь, боль, неверие.
Руслан улыбнулся.
- Это будущее, Мирослава. То, что случится, когда ты выберешь любовь к своему отчиму, - он кивнул на монету, которую я сама положила нужной стороной кверху.
- Не может быть, - в абсолютном шоке покачала головой.
Существо, сидящее напротив, грустно улыбнулось.
- У тебя есть выбор и шанс все предотвратить.
- Отдать тебе – эту несчастную, полузадушенную от невозможного счастья, любовь? – усмехнулась, налила холодного чаю, выпила, стуча зубами по краю чашки.
- Именно так, - кивнуло создание, что звалось Русланом, - отдай, - и это было последнее, что я услышала до того, как выронить чашку и спрятаться в уютном забытьи.
Утро порадовало видом посапывающего инопланетянина на соседней подушке. Он не спал, просто шмыгал носом, будто принюхивался. Повернулась, и наши взгляды пересеклись.
- Это оно? – спросила хрипло, - вчерашнее будущее, что сегодня успело стать настоящим? Больше не будет сюрпризов?
- Не будет, - кивнул Руслан.
- Это хорошо.
На свежую голову вчерашние картинки длиною в несколько месяцев – с подробностями и мельчайшими деталями, казались ярким, но сном.
Невероятно – придется прожить одно и то же время два раза. Мне предстояло долгое, затяжное дежавю.
- Как ты это сделал? – спросила, поднимаясь с постели.
- Это часть моих возможностей, - пожал плечами Руслан, тоже вставая.
- И что, - зарылась руками в волосы, - все случится именно так, как ты показал?
- С небольшими погрешностями в деталях. К примеру, этого разговора быть не должно, но он случился из-за того, что я показал будущее. Дальше все будет зависеть от твоего поведения и решения. Но, в по большому счету, да, случится так. И какой же виток выберешь, Мирослава?
- Ты же не думаешь, что я решу это за две минуты после пробуждения? – нахмурилась, отвернулась и пошла в душ.
Стоит ли говорить, что голова раскалывалась от мыслей, а сердце заходилось от страха. Прохладная вода, что лилась на голову и остальные части тела, не дарила той ясности решения, на которую я так рассчитывала.
Что будет, реши я вычеркнуть чувства? Или, надумав пойти проторенной уже дорогой?