Кот с содроганием просунул левую руку сквозь паутину, ненавидя ее липкое мягкое прикосновение, и взял черную штуку.
Как только пальцы сомкнулись на ней, у него возникло ощущение, что это важно. Но когда он осторожно вытянул ее наружу, насколько можно избегая прикасаться к паутине, она оказалась просто старой черной жестяной коробкой с неумело проделанной в крышке круглой дыркой.
– Всего лишь жестяная коробочка для чая, – сказал он. – Похоже, кто-то пытался переделать ее в копилку.
Он потряс ее. Внутри что-то резко загремело.
– Посмотри, что там, – сказал Тонино. – Возможно, что-то ценное.
Кот подцепил крышку, обзаведясь в процессе новым большим пятном черной грязи на лице. Жестянку покрывал столетиями копившийся закопченный жир. Но крышка довольно легко сдвинулась и со стуком снялась. Внутри находилась горстка красной фасоли. Семь штук.
Чтобы убедиться, Кот высыпал их на ладонь, и, к его глубокому разочарованию, они действительно оказались фасолью. Должно быть, фасолинки пролежали в жестянке очень долго. Четыре были сморщенными и ссохшимися, а одна – такой старой, что стала просто высохшим коричневым комком. Было ясно, что в них нет ничего ценного.
– Фасоль! – с отвращением произнес Кот.
– О, да, – сказал Тонино, – но подумай о Джеке и Бобовом стебле.
Они уставились друг на друга. В подвале кудесника возможно всё. Оба представили, как мощные бобовые стебли прорастают сквозь потолок и дальше, сквозь крышу дома, а они взбираются по ним – прочь от Мастера Паукка и его силы. Пока они таращились, на другом конце комнаты раздался звук снимаемого с двери засова.
Кот поспешно сунул горсть бобов в карман и прихлопнул крышку обратно на жестянку, а Тонино подобрал свою метлу. Тонино подождал, пока Кот аккуратно положит старую жестянку на прежнее место – среди паутины на незапыленном кружке на деревянном верстаке, – а потом потянулся метлой наверх и начал благонравно сметать валы паутины со стены.
Мастер Паукк распахнул дверь и помчался вниз по каменным ступеням, крича:
– Нет, нет, нет, ты, никудышный мальчишка! Прекрати немедленно! Ты разве не можешь узнать чары, когда видишь их?
Он пронесся через комнату и наступал на Тонино, подняв сжатую в кулак руку.
Тонино со стуком выронил метлу и попятился. Кот не был уверен, собирается ли Мастер Паукк ударить Тонино или наложить на него чары, но всё равно быстро встал между ними.
– Вы не имеете права бить его, – сказал он. – Вы велели нам убраться здесь.
На мгновение Мастер Паукк склонился над ними, явно кипя от ярости. От его дыхания Кот ощутил запах неопрятного старика, а от черного пальто – запах плесени. Он посмотрел в круглые сверкающие глаза, на шевелящиеся морщины и длинные волоски на лице Мастера Паукка, и не меньше, чем страх, почувствовал тошноту.
– И вы обещали нам еду, когда мы закончим, – добавил он.
Мастер Паукк проигнорировал его, хотя, кажется, немного взял под контроль свою ярость.
– Ради этих чар, – произнес он в той манере, из-за которой казалось, будто он разговаривает сам с собой; вокруг его широкого безгубого рта виднелись маленькие белые пятнышки. – Ради этих чар я оставался живым бесчисленные годы сверх отмеренного мне срока. Эти чары изменят мир. Эти чары подарят мне мир! А один несчастный мальчишка едва не уничтожил их, пытаясь смести со стены!
– Я не знал, что это чары, – запротестовал Тонино. – Для чего они предназначены?
Мастер Паукк засмеялся – тихим смехом с закрытым ртом, будто запирал внутри тайны.
– Предназначены? – сказал он. – Они предназначены создать кудесника с десятью жизнями, который должен быть могущественнее любого из ваших Крестоманси. И они сделают это, при условии что ни один из вас больше не будет в них соваться. Не смейте прикасаться к ним!
Он обошел их и зажестикулировал в сторону стены, как если бы сплетал или скручивал что-то. Серая полоса паутины, которую сорвал Тонино, вскинулась сама по себе и поднялась обратно. Тогда Мастер Паукк совершил руками разравнивающие и вертящиеся движения, и паутина начала двигаться туда-сюда, по мере движения становясь толще и подтягиваясь наверх, чтобы приклеиться к потолку. Коту показалось, что он видит множество маленьких почти невидимых ползающих существ, суетящихся по серой полосе, восстанавливающих чары по желанию Мастера Паукка, и ему пришлось отвернуться. Однако Тонино уставился на них с изумлением и интересом.
– Вот, – наконец произнес Мастер Паукк. – Больше не приближайтесь к ним.
Он повернулся, чтобы уйти.
– Подождите, – позвал Кот. – Вы обещали нам что-нибудь поесть. Сэр, – быстро добавил он, когда Мастер Паукк сердито развернулся к нему. – Мы убрали комнату, сэр.
– Я дам вам еды, – сказал Мастер Паукк, – когда вы скажете, кто из вас Эрик.
Это имя, как и прежде, ничего для них не значило. Но оба так проголодались, что Кот тут же указал на Тонино, а Тонино столь же поспешно указал на Кота.
– Он, – хором произнесли они.
– Понимаю, – рявкнул Мастер Паукк. – Вы не знаете.
Он снова развернулся и поспешил прочь, бормоча сам себе. Бормотание превратилось в отчетливую речь, когда Мастер Паукк вскарабкался по ступеням. Должно быть, он решил, что оттуда они его не услышат.
– И я тоже не знаю, который из вас, проклятье! Мне просто придется убить обоих – одного из вас, видимо, несколько раз.
Когда дверь шумно захлопнулась, Кот и Тонино уставились друг на друга, впервые испугавшись по-настоящему.
– Давай еще раз попробуем окно, – предложил Кот.
Но окно по-прежнему не желало шевелиться. Кот стоял на верстаке, размахивая ручкой метлы, просунутой в открытое пространство в надежде разрушить чары, когда услышал, как дверь снова открывается. Он поспешно спустился и поднял метлу как оружие.
Мастер Паукк зашел с зажженной лампой, которую поставил на верхней ступеньке. Они были рады увидеть свет: в подвале уже становилось темно. Они наблюдали, как Мастер Паукк повернулся и подтолкнул на верхнюю ступеньку к лампе поднос.
– Вот ваш ужин, мальчики, – сказал он. – И вот что я хочу, чтобы вы теперь сделали. Слушайте внимательно. Я хочу, чтобы вы наблюдали за чарами в конце комнаты. Не спускайте с них глаз. Как только увидите, что в них что-то изменилось, вы должны постучать в дверь и сообщить мне. Сделайте это, и в награду каждый получит смородиновый пирог.
Теперь в Мастере Паукке появилось слащавое дружелюбие, которое заставило обоих мальчиков почувствовать себя неуютно. Кот пихнул Тонино локтем, и Тонино попытался выяснить, из-за чего возникла эта новая дружелюбность.
– А что, вы думаете, может случиться с этими чарами? – спросил он, выглядя очень искренним и невинным.
– Чтобы мы знали, что искать, – пояснил Кот.
Мастер Паукк поколебался, явно размышляя, что им сказать, после чего сообщил:
– Вы увидите волнение. Да, волнение среди паутины. Выглядеть будет довольно странно, но вы не должны пугаться. Это будет всего лишь душа кудесника, который в настоящий момент находится на смертном одре, и она почти сразу же безобидно превратится в боб. Убедитесь, что боб упал точно в контейнер на верстаке, а потом сообщите мне. И тогда оба получите по смородиновому пирогу. Сделаете это, и каждый получит по пирогу. Вы же хорошие мальчики, правда?
– О, да, – заверили они его.
– Хорошо, – Мастер Паукк попятился обратно и закрыл дверь.
Кот и Тонино осторожно поднялись посмотреть на поднос. На нем стоял оловянный кувшин с водой, маленькая черствая булка и кусок сыра, такого старого и запотевшего, что он походил на кусок мыла, который кто-то только что использовал.
– Думаешь, отравлено? – спросил Тонино.
Кот подумал об этом. В каком-то смысле они одержали победу, заставив Мастера Паукка дать им поесть, но было совершенно ясно, что Мастер Паукк всё равно не собирается тратить приличные продукты на тех, кого планирует убить. Он дал им эту еду, просто чтобы усыпить их бдительность.