– Мой мальчик приедет сегодня утром. Мы вместе с ним учимся. – Она замолчала, оглянулась по сторонам и добавила:
– Он от меня без ума, а мне всё равно.
Утро началось в двенадцать часов дня. Витьки не было. Наверное, уехал домой на такси, не попрощавшись, – я не помнил.
Недовольная, с бодуна, Инна ходила по квартире с бокалом вина. Как обычно, без одежды. Это был её стиль, и ей шло.
Мне было не лучше – тошнило. Даже её естественный вид не приводил в чувства.
– Тебе не холодно? – спросил я. Дверь на балкон была открыта, сквозняк.
– ***во! А ты холодно, говоришь, – сказала она. – Звонил мой парень, он ждёт меня возле кинотеатра «Россия», в кафе. Как я выгляжу?
– Хиросима не прошла стороной.
– Ты доверяешь мне?
– Чего ты хочешь?
– Я уйду, но мне нужен ключ – вдруг вернусь, а тебя не будет. Не буду же я под дверью торчать.
Из ящика комода я выудил запасные ключи.
– Я присоединюсь после, – сказал, когда она уходила.
– Только много не болтай, он не поймёт.
Пришёл Витька. Похмелились вчерашними остатками.
– А где Инна?
– На свидание пошла. Может, в кино сходим, – предложил я. – Десять лет не был.
– А у тебя есть деньги?
– Нету. Зато возле кинотеатра наша красавица отдыхает с парнем. В кафе. У неё и возьмём.
Она дала денег безо всяких разговоров. Паренёк готов был нас убить – он не захотел с нами здороваться за руку. Сеанс начинался с минуты на минуту. Инна, было видно, ругалась с ним. Она сказала:
– Я подойду к вам минут через десять.
Витька покупал билеты. Премьера, дневной сеанс, зрителей практически не было.
– Нам места для поцелуев, – сказал он.
Кассирша испугано посмотрела на него, а потом на меня. У неё возникли дурные мысли.
– Это последние ряды, правильно? – не унимался Витька.
– У нас охрана, – сказала кассир.
– А с нами девушка – три билета, пожалуйста.
Была премьера фильма «Ласковый май». Я сказал Витьке:
– Хочу, чтобы она у нас отсосала. Посадим её между собой.
– А охрана?
– В зале нас, смотри, четверо, не считая Инны, которой пока нет. Зал просматривается.
Вскоре появилась она. С пакетом попкорна. Билетёр её пропустил, и нам не пришлось спускаться с самого верхнего ряда.
– Где твой парень? – спросил Витька.
– В кафе остался.
– Сосать будешь, – утвердительно произнёс я, – а попкорн отдай нам.
Милая девочка! Никаких разговоров, сказано – сделано. «Белые розы», ностальгия… приятно… И только процесс стал подходить к концу, как Витька увидел, что к нам кто-то поднимается.
– Это не твой случайно придурок идёт?
Инна оторвалась от любимого занятия:
– Это Олег! Я сейчас… – она взяла у меня носовой платок, обтёрла губы и пошла навстречу.
До конца фильма так и не вернулась. Я пытался ей позвонить, но она не отвечала на звонки.
– Инна у меня дома, мне кажется, – сказал я Витьке. – Со своим Олегом. Сука!
Мы сели в такси и были на месте через десять минут. Витька потирал кулаки, говорил:
– Сейчас разомнусь. Не хотел, посмотрите на него, здороваться по-мужски!
Дверь открылась (была не заперта), мы влетели в квартиру – Инна сидела одна, только после душа, волосы на голове замотаны полотенцем.
– Он здесь был? – спросил я. – Олег.
– Нет, – равнодушно сказала она.
– Врёшь!
– Зачем он тебе сдался? Это моё личное дело.
– Это моя квартира, и я решаю, кому здесь быть, поняла?
Витька молчал. Ему хотелось подраться, но этому не суждено было сбыться. Инна развязала банный халат, сказала:
– Может, повторим вчерашний вечер?
Витька был готов уже кинуться в объятия этой бестии, но в этот момент в квартиру вошла бывшая жена, с сумками и с сыном. Она долго смотрела на Инну.
– Мама, кто эта тётя? – спросил Андрюшка.
– Мне сказали, Саша, что ты сегодня не вышел на работу, и я прямо к тебе.
Я закрыл глаза рукой и произнёс, вложив всю ненависть в свой голос:
– Убирайтесь! Все! Никого не хочу видеть – вон! – и тихо добавил, беря сына за руку:
– А сына оставь, Оксана…
Большой камень
Горячий воздух раскалял глинистую почву, превращая в кирпич. Асфальт плавился чёрной смолой. Стены домов дышали жаром, как большие доменные печи. Ветер не остужал, а высушивал всё вокруг. Конденсат, стекавший с кондиционеров, не успевал долетать до земли, испарялся. Бездомные кошки и собаки прятались в редких оазисах зелени, птицы умолкли. Город ссохся, скорчился, искривился – он походил на древнюю мумию, которой не суждено вернуть свой прежний величественный облик, – город умирал…
Обнажённая, Татьяна сидит вполоборота на подоконнике, окно открыто. Она, видимо, пытается спровоцировать своим видом не только меня, но и того, кто может её увидеть в этот момент…