Он поднялся с постели и поморщился от боли. Из-за постоянной влажности колени разболелись еще сильнее. Превозмогая боль, он побрел в ванную. Как обычно, кругом были разложены образцы ковровых покрытий и отделочных материалов. Птичка уже несколько месяцев «ремонтирует» спальню. То же самое и в столовой.
Джек уже принял душ и побрился, когда Элизабет заглянула в ванную.
– Доброе утро, – сказала она, зевая. – Что-то ты сегодня рано встал.
Ему стало обидно, что она обо всем забыла.
– Птичка, сегодня очень важный день. Я еду на собеседование в Сиэтл.
Она с недоумением приподняла брови, но потом вспомнила:
– Да, конечно... Уверена, тебя возьмут.
В прежние времена она наверняка постаралась бы подбодрить Джека, внушить, что все у него в конце концов получится. Но она уже устала от всего этого. За последние годы ему столько раз отказывали в работе. Немудрено, что она окончательно потеряла веру в него.
Джек делал вид, что ему нравится здесь, в Орегоне, что мечтой его жизни было освещать в местных новостях игры университетских команд.
Но Птичка знала, что он с трудом мирился с жизнью в захолустье.
– Джек, думаешь, новая работа все поправит?
Ему стало тошно. Боже мой, как он устал от подобных разговоров. Ее бесконечные поиски ответа на вопрос, почему что-то разладилось в их жизни, были невыносимы.
– Элизабет, не надо об этом хотя бы сегодня. Как он и ожидал, она с обидой посмотрела на него:
– Извини. Я понимаю, для тебя сегодня многое решается.
– Для нас, – поправил ее Джек, с трудом сдерживая раздражение.
Улыбка Элизабет была слишком лучезарной, чтобы быть искренней.
– Я уже придумала, где мы отпразднуем твое новое назначение.
Резкая перемена темы стала обычным ее приемом сгладить острые углы.
– И где же?
– На Аляске. Там есть лагерь, около которого водятся медведи. Ты живешь в палатке и наблюдаешь за жизнью медведей гризли в естественных условиях. – Она неуверенно подалась к нему: – Я думала, хорошо бы сбежать от всего этого, пережить настоящее приключение...
Он понимал, что она имеет в виду. Понимал он и то, что из этого ничего не получится. На новом месте разыграется все та же старая пьеса. Тем не менее Джек погладил Элизабет по щеке, надеясь, что она не заметит, насколько скептически он настроен.
– На словах очень заманчиво. А спать-то мы хоть будем в одном спальном мешке?
– Это можно организовать, – с улыбкой сказала она. Он привлек ее к себе и обнял.
– Может, когда я вернусь, мы отпразднуем это событие прямо здесь, в нашей спальне?
– Я надену белье, которое ты тогда мне подарил.
– Ну вот, теперь я целый день не смогу думать ни о чем другом. Отстранившись, он продолжал смотреть на ее прекрасное лицо. Когда-то, не так уж давно, они были без ума друг от друга. Как же ему хотелось вернуть те дни и те чувства! Дай бог, чтобы сегодня все изменилось к лучшему.
Джеку нравилась круговерть Сиэтла, города, в котором он уже давно не бывал.
Припарковавшись перед зданием из стекла и бетона на углу Мейн-стрит и 106-й, он еще с минуту посидел в машине, прежде чем решительно направиться к подъезду. На семнадцатом этаже он поправил шелковый галстук и вошел в приемную. Не забывай, что ты – Джек Молния, подбадривал он себя.
– Чем могу вам помочь? – доброжелательно улыбнулась ему секретарша.
– Меня зовут Джек Шор. У меня назначена встреча с Марком Уилкерсоном.
– Подождите минутку.
Несколько мгновений спустя в приемную вышла женщина и протянула ему руку:
– Рада познакомиться, мистер Шор. Я Лори Хансен. Мой отец говорил, что вы лучший разыгрывающий за всю историю Национальной футбольной лиги.
– Спасибо.
– Пойдемте в кабинет.
Джек последовал за ней по широкому, выложенному мрамором коридору. В конце коридора женщина, постучав, распахнула дверь.
Сидевший за столом мужчина оказался старше, чем ожидал Джек. На первый взгляд ему было около семидесяти.
– Здравствуйте, – встав со стула, поприветствовал его хозяин кабинета. – Садитесь, пожалуйста.
Они обменялись рукопожатиями, и Джек сел.
Марк Уилкинсон остался стоять по другую сторону стола. Одетый в черный костюм от Армани, он как бы олицетворял власть и мощь большого бизнеса. Он был владельцем самой крупной телекомпании на северо-западе страны.
Через минуту он тоже сел.
– Я просмотрел записи ваших программ, Джек. Вы прекрасный ведущий.
– Спасибо.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы играли за «Джетс», лет пятнадцать?
– Да. Я серьезно повредил колено. Как вы, наверное, помните, наша команда тогда уверенно шла к финалу кубка.
– Я помню, что вы получили приз как лучший разыгрывающий, – заметил Марк. – Ваши прежние достижения впечатляют.
То ли Джеку показалось, то ли Марк действительно подчеркнул слово «прежние»?
– Спасибо. Как вы знаете из моего резюме, я веду передачу на местном телевидении. За то время, что я проработал в Портленде, ее рейтинг заметно вырос.
– А как обстоят дела с наркотиками? Джек понял, что все кончено.
– Пока я лежал в больнице, я незаметно для себя пристрастился к болеутоляющим средствам. Позже, когда крупная телекомпания предложила мне вести понедельничное футбольное обозрение, я подвел их. Больше подобных инцидентов не повторится.
– Джек, мы не можем позволить себе скандалов, вроде тех, что случаются на общенациональных каналах. Должен вам честно сказать: я не хочу рисковать из-за вас.
Джек думал когда-то, что самым несчастным в его жизни был день, когда он повредил колено и понял, что никогда больше не сможет играть. Именно поэтому он и позволил себе привыкнуть к пилюлям.
Но он ошибался. Оказалось, что медленный, необратимый процесс потери самоуважения выносить еще тяжелее.
Джек встал и, собрав все силы, улыбнулся:
– Спасибо, что уделили мне время.
На протяжении многих лет Элизабет смотрела по телевизору дневные ток-шоу. Участвовавшие в них психологи утверждали обычно, что не стоит отчаиваться, если любовь отступает перед чередой повседневных домашних забот, что ее еще можно возродить.
Она очень надеялась, что все эти психологи правы, потому что их с Джеком отношения дали серьезную трещину. После двадцати четырех лет брака они забыли, что такое любить друг друга.
Она уже не могла притворяться, что ситуация изменится к лучшему сама по себе. Чтобы это произошло, надо что-то предпринять. В этом единодушно сходились все психологи. Для того чтобы добиться результата, нужно что-то сделать.
Сегодня Элизабет постарается вдохнуть новую жизнь в их отношения.
Она весь день думала об этом. Придя домой, она приготовила на ужин любимое блюдо Джека – курицу в винном соусе.
Элизабет разожгла камин в гостиной, поставила свои любимые свечи с ароматом корицы, притушила верхний свет. Желтые стены сразу приобрели мягкий золотистый оттенок. На столики из красного дерева, стоявшие по обе стороны от дивана, падали красные и золотые отблески огня.
Убедившись, что все в полном порядке, она приняла душ, а потом достала из ящика комода кружевную белую рубашку и трусики, которые много лет назад Джек подарил ей на день Святого Валентина. Она ни разу их не надевала.
Элизабет нахмурилась. Они выглядели такими маленькими! А бедра у нее уже не такие стройные, как раньше. Белье было сорок четвертого размера, на размер меньше, чем надо. Не так уж и намного... Если, конечно, не вспоминать, что в молодости она носила сороковой.
Она надела рубашку, трусики и с облегчением вздохнула. Немного тесноваты, но вполне ничего.
Она достала из шкафа и накинула голубой шелковый халат, тоже подарок давних лет. Материя ласкала ее гладкую кожу, и она вдруг почувствовала себя очень сексуальной.
На часах было уже половина седьмого. Джек опаздывает.
Элизабет налила себе бокал вина и расположилась ждать в гостиной. Допив второй бокал, она начала беспокоиться.