Может, в будущем возникнут хорошо действующие гаражи общего пользования, станции проката, да и другие коллективные формы. Но вне зависимости от этого — радует самый факт такого выросшего жизненного уровня наших забойщиков, проходчиков, машинистов, инженеров, да и рабочих других шахтерских профессий.
Конечно, желание купить «Волгу» еще не означает, что у шахтеров все есть — одной лишь автомашины не хватает. Да и далеко не все труженики нашей угольной индустрии могут позволить себе такую роскошь. Все это так. Но в этом разговоре я усматриваю не только достаток шахтерских семей, но и изменившиеся потребности, возросшую культуру быта. Былые времена, когда на шахтах «пропивалось все, что зарабатывалось», вспоминают здесь с усмешкой и даже с издевкой. Может быть, и теперь еще случается такое, но явление это редкое и всеми осуждаемое.
— Разве это уха? Разве из такой курицы можно варить кулеш? — неожиданно выкрикнул Алексей Иванович. — Я бы такую курицу постеснялся в дом принести. Приеду домой, расскажу старухе, вот она посмеется. На своей «Волге» ездит, а уху в жестяном ведре варит. Ну не смешно ли?
По-видимому, Алексей Иванович решил отыграться на наиболее уязвимых деталях своего визита к брату и делал это с неумолимой беспощадностью.
— Где-то тут Марк Савельевич живет? — спросил я у Алексея Ивановича, чтобы отвлечь его от горестных мыслей о плохой ухе.
— Марк Савельевич? Дудка? Кажется, проехали… Или, может быть, вернемся?
Хоть и говорили мне, что Марк Савельевич ушел на рыбалку и вернется поздно вечером, но в первом часу ночи я не решился заехать. Алексей Иванович, искавший нового собеседника, уверял, что Марк Савельевич в отпуске, что он поздно засиживается, но мы, не останавливаясь, уехали в Луганск.
Но уже рано утром мы встретились с Марком Савельевичем на перекрестке дорог у грузовой автобазы шахты № 1. Я увидел наконец шахтера с богатырским телосложением. Выше среднего роста, плотный, загорелый, с удивительно добрыми карими глазами, коротко остриженными волосами, с осанкой в походке, в жестах, в каждом движении.
— Пойдем ко мне, — сказал он, и мы свернули в узкий переулок, вышли на поляну и попали в крохотный фруктовый садик.
В этом садике и стоял домик Марка Савельевича.
Теперь выслушайте одну из драматичных страниц этой истории о двух шахтерах, попавших в беду, и их спасении. Мне уже приходилось слышать о мужестве Марка Савельевича и его забойщиков. Об этом говорил мне Иван Андреевич Ткаченко («когда мне сказали, что за спасение взялся Марк Савельевич Дудка, я сразу успокоился — во всяком случае, появилась уверенность, что все возможное будет сделано»), с этого начался наш разговор с управляющим трестом «Ленинуголь» Константином Васильевичем Шалимовым («Марк Савельевич — это орел, он сделал невозможное»), и о нем же с восхищением и благодарностью говорили все, с кем мне пришлось встретиться на шахте имени XIX съезда КПСС.
В сущности, я уже знал все детали спасательной операции — о ней мне рассказывали Иван Левченко, Иван Влахов, Степан Онуфриенко, Николай Делянченко, ее отважные участники. Марк Савельевич не прибавил к их рассказам ничего нового. И все-таки мы просидели с ним до вечера.
Он принадлежит к числу тех людей, которые избрали шахтерский труд по призванию. Он учился в различных школах, пробовал разные профессии, хотел даже стать врачом, но судьба свела его с шахтерами, он спустился в шахту, и путь был избран, жизненный жребий был брошен. С тех пор прошло больше двадцати лет, и никогда Марк Савельевич не жалел о своем выборе.
Мне как-то сказали, что Марк Савельевич обладает чудесным свойством — привлекать к себе людей. «Все хотят с ним работать, никто не хочет от него уходить, дело у него идет быстро, хорошо и весело». Все особенно подчеркивали — весело. Я тоже почувствовал на себе это чудесное свойство. И все дело в том, что Дудка человек талантливый. Обаяние таланта — это великая сила. В особенности если бог наделил им умного и доброго человека, если талант этот отшлифован трудом и жизнью и, иначе говоря, если божья искра не сожгла, а осветила человека.
Марк Савельевич был и проходчиком, и машинистом, и слесарем, возрождал затопленную во время войны шахту «Сутаган», — теперь он начальник участка. Он прошел по всем ступеням шахтерского труда — лава, забой, штрек, да и тысячи других технических понятий для него лишь та привычная атмосфера, без которой жизнь не жизнь и дело не дело.