***
В образовавшейся вдруг паузе по подготовке очередного выпуска газеты Олег Баронов вдруг ни с того ни с сего вспоминает: «Только что сыпанул в борщ перцу, так от борща можно было прикуривать.
***
Он же дешевое вино именовал: плодово-выгодное.
***
Редактор по отделу спорта полковник Олег Вихрев, проинструктировав своего гражданского сотрудника Валерия Раджабли, итожит:
- Свободен, как сопля в полете!
***
Ответственный секретарь капитан 1 ранга Алексей Крысов спрашивает своего подчиненного подполковник Хариса Абдулова:
- Это тот отдел, которому все в редакции мешают работать?
Он же мне однажды сказал: "Я почти не встречал таких людей, которые хотели казаться именно тем, что они из себя представляли. Человек обязательно себя завышает и это не самый его большой грех».
***
Упоминаемый уже Александр Андреевич Сгибнев писал даже не розовые – алые материалы о советских вооруженных силах. А по жизни был юморным мужиком. Зная о моей записной книжке, однажды на летучке, от нечего делать, оставил там аттестацию на среднестатистического советского офицера, которая, несмотря на свою гротескную гиперболичность, очень реалистична: «Старший лейтенант Пупкин военную службу любит, так как больше ни к чему в жизни неспособен. Систематически работает над устранением вновь выявленных недостатков, которых допускает все больше и больше. Военную форму уважает и аккуратно донашивает до ниток. Периодически работает над изучением новой техники, потому что старой не знает. Уделяет много внимание изучению иностранных армий, но штатным подразделением командует нетвердо. Старые уставы забыл, новые изучает, но запоминает с трудом. Знает топографию, хорошо разбирается в картах – битый мизер ловит без записи. Усердно изучает иностранные языки, хотя русские газеты читает по слогам. Пьет с отвращением, зато помногу. Отмечавшиеся ранее факты распущенности в половой жизни, ввиду неспособности к последней в настоящее время, – изжил полностью. Склонен к карьеризму. В должности командира взвода – десять лет. Терпелив и усидчив, особенно в гостях и в туалете. Уважает юмор, часто улыбается во сне. Умеет постоять за себя и полежать за товарища. По характеру груб, но только с подчиненными. Физически развит, может стоять на лыжах в тихую, безветренную погоду. Здоров, но мучается склерозом: забывает ходить на службу. Зрение хорошее: в ведомости расписывается без очков. Военную тайну хранить умеет, так как никогда ее не знал и знать не желает. Идеологически выдержан – на семинарах всегда умно молчит. Со старшими не пререкается из-за лени говорить.
Вывод: Занимаемой должности соответствует, но так, как за долгую службу совершенно отупел, целесообразно все-таки уволить в народное хозяйство».
***
С режиссером Центрального телевидения Евгением Хохловым выходим из редакционной столовой. Вижу вдали по коридору идет хорошо знакомая мне сотрудница. Что называется, на мягких лапах, совершенно бесшумно подбегаю к ней сзади, нежно так обнимаю и... пардон, опять же нежно беру ее за груди. Она испуганно поворачивает голову, и наступает мой черед испуга: эту женщину я впервые в жизни вижу! Обознался.
- Извините, ради всех святых, – лепечу я, а она, улыбаясь, отвечает, - Да ничего, ничего».
Врубившийся в ситуацию Женя Хохлов убегает, зажав рот ладонью.
***
Работник Главпура некий полковник Лядов был нашим военкором и подписывал свои примитивные опусы «Бор. Лядов». Потом он зачастил в редакцию и, будучи жутко похотливым, соблазнил одну из наших сотрудниц. Об этом стало известно Макееву. Рассердившийся главный очередной материал главпуровца подписал собственноручно: «Б. Лядов».
***
Полковник Николай Калмыков написал воскресную передовую статью и озаглавил ее «Честь офицера». Так называемый «флаг номера» в «Красной звезде» всегда обсуждался самым тщательным образом. Тот раз исключением не был. Члены редколлегии накидали Николаю столько замечаний, что когда все они были собраны и отпечатаны, выяснилось: помимо написанной статьи, материала хватает еще на... четыре передовых! Растерянный Калмыком пошел к дежурному редактору: «Как мне быть?» Тот посмотрел в точнячок и сказал: «Учтите правку главного, Халтурина и Шумихина. Мою и прочих членов редколлегии можете проигнорировать». Узнавший об этом Виталий Мороз смеялся до упаду:
- Ну, и дурак, ну и дурак, – причитал он, заливаясь смехом, – нашел, о чем писать: о чести офицера. Да они все по три раза переженились! Вот я пишу: «Соревнование и штаб». И ни одного замечания не имею, потому что ни в соревновании, ни в штабной работе все они – ни бельмеса!