19 ноября. Ходили с Верховодом в букинистический магазин. Промокли до нитки. Оказывается, Володя вместе с Никаноровым учат немецкий и польский языки. Молодцы.
27 ноября. Гуляли с Васей Бейдиным по городу. Очутились на Пекарской улице. В офицерской столовой – музыка. Меня осенило: там же сейчас проходит свадьба у Коли Храмова. Говорю Васе: «Ты же невесту подарил Храмову, почему мы не на свадьбе?» Подошли, стали стучать, вызвали Колю и попали на свадьбу. То-то обалдело наше начальство, увидев нас с Васей. Свадьба была обыкновенной. Батя Коли здорово пел: «О дайте, дайте мне свободу». Мы с Васей спели «Алешкину любовь».
4 декабря. Расстались с Альбертом Анатольевичем Керном. Очень жалко за таким командиром.
31 декабря. Вчера начфак был в Киеве, где женил своего сына, нашего однокашника Борю, а сегодня устроил нам всем большой шмон. Искал «горючее» и боеприпасы. Мы вернулись в общагу, а там все – вверх дном, постели перевернуты, из шкафов все выброшено. У Гены Анисени сломан чемодан. Мои апельсины, что куплены были в буфете для дочери Лены, исчезли. Меня это просто возмутило. Пошел к Орлову и стал орать, что для меня не совсем характерно. А Орлов открыл сейф и показал итоги своего рейда: сигнальная ракета, несколько взрывпакетов, магазин с холостыми патронами и штук полсотни боевых патронов. Крыть было нечем.
Новый год встретил в дороге домой». (На зимние каникулы нас всегда отпускали к родным на две недели вне зависимости от успехов в боевой и политической подготовке, в поведении и прилежании. Наказание укороченным отпуском практиковалось только в летнее время. Из всего курса оно досталось только Володям Верховоду, Чупахину и мне – М.З.).
Мой большой друг Валерий Калинкин (увы, уже покойный) подарил мне свою книгу стихов, песен и пьес «Тост за Россию». И там я прочитал стихотворение, которое меня удивило, умилило и где-то даже наполнило гордостью за однокашника. Называется оно «И только так на свете жить!»
«Любимым «сапфировым» друзьям, Нине и Виталию Лаптевым. Об их главном богатстве и путях достижения оного.
Быть может, стих мой небезгрешен,
Не знаю сам: хорей ли, ямб…
Но от души поклон отвешу
Моим «сапфировым» друзьям.
Под росплеск щедрого разлива,
Ведя недолгий свой рассказ,
Скажу я Лаптевым СПАСИБО
За их пример для всех для нас.
ОН – ЖУРНАЛИСТ. И даже – очень.
Его читать бы – нараспев!
Писал он дни, писал он ночи,
Трёх деток всё-таки успев
На Божий свет с подмогой Нины
Произвести на радость нам.
Хотя бы по сто в именины -
Глядишь, три раза по сто грамм.
А Нине (Бог, какая радость!)
Пойди поведай хоть кому,
Ей на работу – в детский садик,
С работы – в садик на дому.
Ну, не семья, а просто песня,
А в песне той сплошной мажор.
Найди попробуй ты чудесней –
Я не нашёл. До наших пор.
Предположить резонно смею,
И ошибусь навряд ли тут,
Что к «золотому» юбилею
Они четвёртого дадут.
И не напрасно так судачу –
Людской молвою я полон:
Тут по ночам качает дачу
И как на Волге, слышен стон.
Друзья, простите шутку эту,
Она, наверно, чуть плоска.
Куда замшелому поэту
До эквилибров языка!
Хочу, чтоб трубы заиграли,
Вы где, оркестры? Правьте бал!
Не потерял огонь Виталий,
А только шубу потерял.
Друзья мои! Не дуйтесь очень
Вы на меня за мерзкий стих,
Что я перо сосредоточил
На ваших подвигах ночных.
В одни побаски разодетый,
Я рядом с вами… Нету слов.
Я – весь в завидках, однодетный
Я – подмастерье мастеров!
Живите в окруженье внуков,
В века прокладывая нить,
Друзьям – в пример. Другим – в науку:
Вот так на свете надо жить!
Виталик, с днём рождения!»
РАЗОЧАРОВАВШИЙ НИКАНОРОВ
Мне с училищных времён всегда казалось, что с Володей Никаноровым мы были друзьями, если и не закадычными, то очень близкими, во всяком случае. Даже некоторое время в одной комнате жили. Даром, что в училище видел он во мне селюка, стремившегося стать интеллигентом, а я полагал его маменькиным сынком. Кстати, мама Володи, Виктория Викторовна, на самом деле работала в нашем училище, и благодаря именно ей, он попал после выпуска служить за границу. Оттуда Володя уже самостоятельно перебрался в Забайкалье, затем – в академию и после неё – в «Красную звезду». Для своего отдела международной жизни писал он, из-за природной лености, немного, исключительно положенные обзоры по тассовским плотным листам. Когда появилась возможность перебраться в пресс-центр Министерства обороны, мой дружок ею воспользовался чётко и стал на этом поприще произрастать существенно. С Еленой Агаповой, во всяком случае, ладил отменно. Пересекались мы с Никаноровым довольно часто, что видно из моих дневников. В них же чётко просматривается и моё постепенное разочарование однокашником, по курсантскому прозвищу – Берчиком…