В день выхода газеты Чупахин пригласил меня к себе в кабинет и сообщил, что нам с ним предстоит явиться на «ковер» к первому заместителю начальника Генерального штаба генерал-полковнику Михаилу Колесникову (через пять дней он возглавит Генштаб). Я плохо помню, что конкретно ставил в вину редакции генерал-полковник, в памяти сохранился лишь грубый тон, с которым он обращался к капитану 1 ранга Чупахину. В какой-то момент я попытался довести до разъяренного военачальника, что интервью и его тема были предложены непосредственно командованием ВДВ, Колесников рявкнул как заправский старшина роты:
- А вы вообще молчите! Стоите тут неподстриженный…
Далее события развивались следующим образом. Меня в сопровождении офицера по охране военной тайны и начальника пресс-службы МО немедленно отправили на «очную ставку» с командующим ВДВ генерал-полковником Подколзиным. Евгений Николаевич, человек искренний и доброжелательный, в той ситуации явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он не стал отрицать, что сам пожелал дать интервью «Красной звезде», но когда был задан вопрос: «Уносил ли подполковник Владыкин какие-нибудь документы из штаба ВДВ?», Подколзин лишь неопределённо развел руками. А я поспешил вставить, что никаких документов, кроме диктофонной записи, за пределы штаба не выносил. Но уже было ясно, что мне не избежать наказания, и если бы только мне одному… Но об этом ниже.
А тогда, 18 декабря, произошло еще одно событие, о котором я узнал от очевидца. Ксерокопию статьи о мобильных силах со многими подчеркиваниями и комментарием Генштаба вручили генералу армии Грачеву в салоне самолета, на котором он вылетал в Москву из Западной группы войск в Германии. Очевидец засвидетельствовал, что Грачев выглядел раздраженным и потребовал, чтобы на военном аэродроме Чкаловский его непременно встречал Подколзин. Едва борт замер на площадке встречи и к нему подогнали трап, министр буквально побежал вниз, где стоял Евгений Николаевич.
- Женя, ты продал нашу задумку журналюгам! – крикнул давнему другу Грачев, не добежав даже до конца трапа.
- Так это же наши, военные журналисты, – откликнулся генерал-полковник.
- Какие наши?! Они все одним миром мазаны – щелкопёры… Сенсацию так и норовят слепить…
Через пару лет Евгений Николаевич пришёл в редакцию «Красной звезды», чтобы вручить ценные подарки журналистам, активно пишущим о десантниках. Подарил два бокала с символикой ВС РФ и мне, тихонько сказав при этом: «Ты прости меня, Олег Юрьевич, за ту историю с мобильными силами. Мы оба были не виноваты, но ситуация получилась скверная». Я был признателен командующему за искренность. Но в 1992-ом испытал гнев начальства по полной программе.
Главный редактор газеты Владимир Леонидович Чупахин получил выговор от министра обороны, редактор отдела Геннадий Дорофеевич Миранович за «ненадлежащий контроль над подчинённым» был понижен в должности. Меня же, как выяснилось, хотели даже уволить из Вооруженных Сил или хотя бы понизить в звании, но бывшая сотрудница «Красной звезды» пресс-секретарь министра Елена Александровна Агапова рассказывала, что едва уговорила Грачева не поступать столь жестко. В отношении меня тоже ограничились понижением в должности. А капитана 1 ранга Чупахина кроме того вычеркнули из приказа о присвоении звания «контр-адмирал». Надо отдать ему должное: он в течение года сохранял вакансии редактора и заместителя редактора отдела БП Сухопутных войск до тех пор, пока с Геннадия Дорофеевича и меня не сняли взыскания. И мы вернулись на свои должности. И тогда же мне было присвоено звание «полковник».
Сегодня уже можно сказать, что дело было не в том, что в интервью раскрывались какие-то секретные данные, которых там и в помине не было, а в сложных взаимоотношениях между генералами Колесниковым и Подколзиным…
ВОЗВРАЩЕНИЕ
В запас я уволился в 1997-м. Это был год, когда стены редакции на Хорошевском шоссе осенью покинули пять опытных журналистов, ветеранов главной военной газеты. Все они находились в расцвете творческих сил и не достигли предельного возраста нахождения на военной службе. К тому времени диктат со стороны министерства обороны всё больше давал о себе знать, творческая самостоятельность военных журналистов ограничивалась, критические подходы при подготовке публикаций всё больше подавлялись, притом, что проблемы Вооруженных Сил стали уже вопиющими. Содержательность газеты, её былая популярность в армии, народе неуклонно снижалась. Между тем, пять известных гражданских газет охотно взяли в свои штаты уволившихся в запас компетентных краснозвездовцев на должности военных обозревателей. Моим новым местом работы стала «Общая газета», которую создал и в которой был главным редактором видный журналист Егор Владимирович Яковлев.