5.12.99, воскресенье.
Для последнего номера «Очная ставка – международная правовая газета», которую я редактирую, оформил список членов Общественного совета. Выглядит он на сегодняшний будничный день следующим образом: «Председатель Александр Звягинцев, старший помощник Генерального прокурора, начальник Центра информации и общественных связей Генеральной прокуратуры РФ. Члены совета: Василий Витрянский, заместитель председателя Высшего арбитражного суда РФ; Александр Зданович, начальник Центра общественных связей ФСБ РФ; Николай Медведев, помощник директора Федеральной службы налоговой полиции РФ; Анатолий Меркушов, заместитель председателя Верховного суда РФ; Владимир Никаноров, пресс-секретарь аппарата Совета безопасности РФ; Генри Резник, председатель Московской городской коллегии адвокатов; Евгений Сидоренко, заместитель министра юстиции РФ. Список, впрочем, ерунда, но под него я пробил у жадного Шварца по 200 баксов на каждого своего члена Совета. Плюс – по бутылке «Хеннеси ХО» на брата. Даже если я со Шварцем окончательно разойдусь, а это случится рано или поздно, то мужики из моего совета не должны поминать меня дурным словом.
29.06.99, вторник.
Виктор Шварц оказался просто в восторге от того, какой материал (интервью с Путиным) я принёс для «Очной ставки». С полным безразличием выслушал я его восхищение мастерством единокровца Саши Гольца и пошёл заниматься газетой на следующий месяц. Ещё в начале этого года я бы, наверняка, рассказал Ильичу о своём горьком, полном и окончательном разочаровании в бывшем однокашнике Никанорове. Теперь же вылью свою досаду только на страницы дневника. Больше признаться в этом и некому. Да никто, пожалуй, и не поймёт меня в этом пункте.
В минувший четверг позвонил я Володе Никанорову, своему однокашнику по училищу, коллеге по «Красной звезде» и, думалось, хорошему товарищу. Тем более, что мы с ним если и не дружили крепко, то приятельские отношения поддерживали всегда. Помнится, одна моя прибалтийская подруга, на неделю приехавшая в Москву, попросила познакомить её с приличным, интеллигентным парнем, как говорится, для совместного времяпрепровождения. И чтобы без никаких обязательств. Сразу я подумал о Никанорове, тем более он в то время (учился на втором курсе академии) ещё холостяковал. Через пару дней подруга вновь позвонила и, буквально кипя негодованием, вылила на Володю в полном смысле слова ушат грязи. И жлоб, и скряга, каких она редко встречала. Обилие резкостей, плюс ещё то обстоятельство, что я-то хорошо знаю Володю, заставило меня сильно усомниться в большинстве оценок подруги. Само собой, не сообщил о них Никанорову. Однако странное дело: чем выше продвигался Володя по служебной карьере и чем чаще мы с ним контактировали, тем больше я убеждался в правоте прибалтийской подруги.
Вспомнилось, как он откровенно хвастался тем, что за всю жизнь не потратил «ни цента на военные расходы», то есть не покупал некоторых аксессуаров для военной формы. Однажды я передал Володе бутылку «Хеннеси ХО» от финской журналистки. И он запрятал бутылку в сейф! Потом я носил дружку ежегодные подношения от хозяина Шварца: пару сотен «зелёных» и дорогое спиртное. И Никаноров ни разу (!) не попытался налить мне даже рюмки. В моём понимании это уже смесь жлобства и жадности. Наконец, последний случай, окончательно переполнивший чашу моего терпения. На просьбу встретиться с Секретарём Совета безопасности, директором ФСБ Путиным, дружок Берчик ответил мне мягким, но решительным отказом: «Понимаешь, старик, в чём дело: в последнее время у нас косяком пошли интервью. Шеф высказал пожелание немножко притормозить. Обратись лучше к Саше Гольцу. Он недавно беседовал с Владимиром Владимировичем. Сделал очень хорошее, на мой взгляд, интервью для журнала «Итоги». Запиши его координаты».
Признаться, я опешил так, как со мной в последнее время редко бывает. Уму непостижимо! Мы же с Володей жили в одной комнате, во всём или практически во всём и всегда были единомышленниками, мы поддерживаем дружеские отношения больше трети столетия. И за всё это время я трижды не попросил его о какой-либо услуге, а когда всё же попросил, то он мне почти хамски отказал! Да на его месте я бы наизнанку вывернулся, в лепёшку расшибся!.. Разумеется, я поехал к Саше Гольцу (в «Красной звезде» они с Никаноровым работали в иностранном отделе) и взял у него текст уже опубликованного интервью. Шварцу о том не сообщил. Постыдился. Более того, сохранил втайне нанесённую Володей обиду.
…В начале двухтысячных я начал работу над главной книгой своей жизни «Встречная полоса. Эпоха. Люди. Суждения». Часто звонил однокашникам, уточняя ту или иную дату, фамилию. Видит Бог, проделывал я это, вовсе не преследуя цели рекламировать свой труд. Но так получилось, что задолго до появления в свет о нём стало известно многим собратьям по Львовскому политическому. В том числе Никанорову. Он в буквальном смысле слова мне плешь проел: когда да когда мы «сможем лицезреть бессмертное произведение Захара»? Никто меня не теребил с такой настойчивостью, как Володя. Наконец, книга вышла. Так случайно получилось, что он смог полистать её в моём присутствии в кабинете директора издательства «Сиди-Пресс» Игоря Мазурика. И… отложил мой толстенный фолиант в 816 страниц неформатного текста: «Я её приобрету как-нибудь в следующий раз».