…Некоторое время назад я проведал Веру. Мы просидели с ней на кухне несколько часов, вспоминая дорого и верного обоим нам Руслана. Вдова подарила мне десяток снимков своего мужа. Человек жив не в рамках дат на его могильной плите, а в памяти тех, кто его знавал и помнит. И пока его не забывают – он жив.
МОРСКАЯ ДУША КРЫСОВА
Ответственный секретарь газеты «Красная звезда» капитан 1 ранга Алексей Михайлович Крысов был годком моему отцу. Они оба с 1922-го. А даже осторожная и кругом перестраховочная советская статистика свидетельствовала: мужчин, рождённых в 1920, 21, 22 и 23 годах в живых после войны осталось 2,5-3 процента. Остальные полегли на фронтах Великой Отечественной. Другие мужские годы вторая мировая бойня тоже особо не щадила, но эти выкосила почти поголовно. Так что нам, их детям, просто несказанно повезло от них на свет появиться. К слову, с курсантской скамьи и до самой его смерти я дружил с сыном Крысова – Славой.
Служба в «Красной звезде» у меня не заладилась, о чём я еще не раз вспомню. Редактор отдела, а по совместительству ещё и мой земляк, оказался не слишком перегруженный интеллектом, зато с избытком обладал тем самым служебным, «начальницкимлюминием», от которого во все времена страдают простые люди – подчинённые. С избытком страдал и я. Редкие мои заметки попадали на полосы «Красной звезды», а те, которые в итоге на них всё же продирались, были от первой и до последней строки переписаны занудливым «шефом». Мудрый Алексей Михайлович не мог не замечать моих страданий. И однажды решил мне помочь довольно необычным способом.
Тут надо заметить, что по личной инициативе Крысова при газете была организована ежемесячная брошюра «Библиотечка «Красной звезды». Туда отбирались лучшие материалы, но не просто за истекшие тридцать календарных дней, а объединённые какой-то одной сквозной и генеральной темой. Публикация в библиотечке приравнивалась к большой внутриредакционной награде – как моральной, так и материальной. Конкретно для меня она равнялась почти месячному окладу. И вот ответсек решил поместить в очередной номер, посвящённый передовым командирам частей мой очерк «Третий пуск», в основном, для того чтобы поддержать меня, вселить уверенность в собственные силы и возможности. Об этом он мне так в лоб не говорил, но я догадывался, почему Алексей Михайлович предпринял подобную инициативу. А мой редактор выступил категорически против того, чтобы имя Захарчука появилось в престижном перечне лучших публицистических работ. Основание: материал, во-первых, написан до того, как Михаила зачислили в штат. А, во-вторых, на нынешнем этапе он просто недостоин, как слабый сотрудник, столь высокой чести. Крысов, с только ему присущими деликатностью и тактом, увещевал моего редактора в том смысле, что материал Захарчука, безусловно, годится для библиотечки, коль скоро он был в своё время единодушно отмечен редколлегией и именно за него парня взяли в штат. Что же касается всех прочих привходящих моментов, то кому, как не редактору отдела надлежит приложить все силы к тому, чтобы слабый сотрудник обрёл, наконец, уверенность в себе и встал вровень с остальными краснозвёздовцами. Мой редактор нехотя соглашался с тем, что, возможно, он и недорабатывает в плане воспитания Захарчука, однако, с хохляцкой упертостью стоял на своём: только через мой труп «Третий пуск» попадёт в библиотечку.
Крысов вызвал меня в кабинет и сказал, примерно, следующее. Твой редактор «закусил удила», что, конечно, не делает ему чести. Я бы мог в этой ситуации, что называется, и власть употребить, только это было бы неразумно. Тебе в отделе работать и превращать редактора во врага не самый оптимальный вариант. Что могу посоветовать. Мой заместитель Валентин Шалкеев вскоре уйдёт на самостоятельную работу и будет редактором по отделу информации. Переходи к нему, я договорюсь. Так оно в итоге и случилось. В новом отделе я не просто прижился, но безо всякого преувеличения, расцвёл, что твоё чахлое деревцо, которое новый рачительный хозяин стал заботливо поливать и подкармливать.
Если прибегнуть к близкой мне военной терминологии, то должность капитана 1 ранга Крысова спокойно можно приравнивать к начальнику главного штаба крупного воинского объединения – армии. А всякий штаб в войсках любых масштабов, известно, мозг их – ни больше и ни меньше. Всё это я веду к тому, чтобы читатель знал: во времена советской власти на должности ответственных секретарей всех средств массовой информации кандидатуры подбирались едва ли не тщательнее, чем на редакторов этих самых средств. Оно и понятно, в руках ответсека любой редакции находились практически все экономические рычаги управления творческим коллективом: типография, связь, включая телетайп, транспорт, жилье, гонорарный фонд и что самое главное: возможность выхода твоего материла в свет. Даже вопросы, выносимые на обсуждение редколлегией, обычно готовил ответсек со своими помощниками. Разумеется, право окончательного решения всегда было за единоличным руководителем партийного средства массовой информации. Но уже второе слово в редакции, безусловно, принадлежало ответсеку, а не первому заместителю главного редактора.