Сей больной вопрос я периодически задавал редактору отдела. Валентин Александрович добродушно отвечал: «Потерпи, сейчас так надо…» Лишь, спустя два месяца полковник Шалкеев объявил: «Олег, собирайся в командировку. Едешь в Волгоград на открытие мемориального комплекса «Сталинградская битва». Зам редактора отдела Михаил Захарчук, сидевший со мной в одном рабочем кабинете, оценил ситуацию так: «Старик, хороший шанс показать всё, на что ты способен».
Не буду в деталях описывать, насколько сильное впечатление на меня произвело центральное сооружение комплекса – многометровое цилиндрическое здание музея, устроенные внутри него семь экспозиционных залов, четыре диорамы и одна главная триумфальная панорама. Наверное, этот восторг меня и подвел при написании материала. Писал я его по возвращению из командировки дома ночью, а утром сдал Шалкееву. Через полчаса он попросил зайти к нему в кабинет. По его огорченному лицу сразу стало ясно, что материал не понравился. Хотя по комментариям редактора я так и не понял, что, собственно, его не устроило. То ли Валентин Александрович не сумел доходчиво объяснить свои претензии, то ли я от огорчения совсем утратил сообразительность. Текст был передан Захарчуку: «Глянь-ка, сможешь быстро спасти?».
Михаил, бегло просмотрев материал, с ходу вынес точный вердикт: «Ты же эссе написал. Зачем? У нас такое не приветствуют. Нужен-то был нормальный репортаж. И у тебя здесь всё для него есть». Зам редактора отдела взялся править мой текст.
Мы с Захарчуком оба носили тогда майорские погоны. Но Михаил окончил ЛВВПУ на два года раньше. Причем, в отличие от меня, до училища отслужил срочку. Ну и в «Красной звезде» к моему приходу он пребывал уже шестой год. Думаю, не случайно именно Захарчук провел для меня первый урок «правильной работы», которую рекомендовал осваивать Иван Иванович Сидельников. В результате свою первую публикацию в качестве штатного краснозвёздовца я увидел на страницах газеты под заголовком «Память Сталинграда» аккурат перед празднованием 40-летия Великой Победы.
Следующий урок «правильной работы» оказался совсем уж неожиданным. В середине 1980-х годов уходили из жизни многие крупные партийные и советские руководители, видные военачальники. Освещать прощание с ними, траурные ритуалы государственных похорон должен был отдел информации. Как признался Захарчук, прощальные отчеты долго писал именно он, провожая в последний путь немало известных персон. Получив возможность перепоручить скорбную обязанность другому сотруднику, Михаил, похоже, ничуть не расстроился. Даже принёс мне несколько своих подобных публикаций. Для образца. Подробно растолковал, что все они выполняются строго по одному шаблону: «Сначала называешь усопшего, перечисляешь все его регалии и звания. Потом коротко описываешь траурное убранство зала и постамента с гробом. Особое место – перечисление выставленных венков от партийных и государственных органов, министерств и ведомств, различных организаций… Порядок перечисления фактически всегда один и тот же, можешь смотреть по прошлым отчетам. Но будь внимателен, у кого-то в силу его положения при жизни может не быть какого-либо венка или, напротив, появится какой-то дополнительный. И не приведи тебя Господь перепутать что-либо местами, пропустить, лишнего приписать… На месте всё надо тщательно выверять».
Столь же строго нужно было выстраивать по должностному ранжиру пришедших проститься с покойным, встававших в почетный караул руководителей советского государства и Вооруженных Сил СССР. Тут считалось категорически недопустимым перепутать, кто за кем должен быть назван. Чтобы этого не случилось вдруг, Захарчук подсказал способ гарантированной проверки списка высоких должностных лиц. Посоветовал непременно познакомиться с признанным мэтром траурных отчетов – спецкором ТАСС Олегом Александровичем Московским, который бывал абсолютно на всех значимых похоронах. «Уточняй у него, если не узнаешь кого-то в почетном карауле, засомневаешься в порядке перечисления чиновников, – поучал Михаил. – Лучшего знатока этих тонкостей в Москве нет. Лет десять больших начальников хоронит». И ведь тот совет не раз оказывался для меня весьма полезным.
Первый же траурный отчет мне удалось безупречно выполнить в сентябре 1985-го. Скончался член ЦК КПСС, депутат Верховного Совета СССР, Герой Советского Союза генерал армии Алексей Алексеевич Епишев, больше 20 лет руководивший Главным политическим управлением СА и ВМФ. Конечно, освещать прощание с таким крупным военным и политическим деятелем само по себе дело ответственное. Но Алексей Алексеевич сыграл особую роль и непосредственно в моей жизни. Когда в феврале 1978 года трагически погиб мой младший брат Игорь Владыкин, учившийся на пятом выпускном курсе Киевского высшего военного авиационного инженерного училища, наша мама написала письмо в Главпур. Просила после настигшей семью беды перевести старшего сына-офицера из Забайкальского военного округа куда-нибудь в центр, поближе к месту проживания в Воронеже. Письмо попало на стол к генералу армии Епишеву. Он нанес резолюцию: в соответствии с профилем оконченного училища перевести в Московский военный округ. В итоге я всего через три года службы покинул ЗабВО, который тамошние офицеры расшифровывали по-своему – с угрюмой обреченностью: «Забудь вернуться обратно!» Лично мне было очень важно проводить Алексея Алексеевича добросовестной работой военного журналиста.