Святая правда. За всю историю «Красной звезды» лучшего редактора, нежели Макеев она не знала. И могу смело утверждать: судя по всему, знать уже не будет никогда.
БОЕВОЙ ЗАМ СИДЕЛЬНИКОВ
Генерал-майор Иван Иванович Сидельников в мою бытность отвечал в «КЗ» за подбор и расстановку кадров. А ещё – за связи с ЦК КПСС и за отдел пропаганды, поскольку долгое время сам его возглавлял. Общался я с ним мало, но практически каждый мой контакт с этим большим начальником оставлял в памяти весьма заметный след.
Ну как забудешь такое. Сидельников дежурит по номеру. В моём материале обнаруживает какую-то ошибку или неточность – ныне уже не вспомню. Вызывает меня и моего редактора по отделу Мороза. Идёт въедливая разборка. Виталий Иванович вскакивает со стула и, почти рыдая, жалуется редакционному кадровику на никудышного сотрудника, то бишь, на меня:
- Ну, не могу я работать с ним, Иван Иванович, больше не могу-у-у! Вы понимаете? Ну, совсем не тянет парень!
- Виталий Иванович, вы успокойтесь, водички выпейте. Ничего страшного не произошло. Ошибиться может каждый, а уж тем более такой сотрудник, как капитан Захарчук. Он же без году неделю в редакции. Вы уж ему помогите встать на ноги. Это ваш офицерский и партийный долг. Всё. Оба свободны.
То есть, читателю моему должно быть понятным то, что я понял уже к концу первого года службы в отделе вузов «Красной звезды». А именно, уразумел я, что с Морозом каши не сварю. Хорошо, если вообще на краснозвездовской кухне останусь. При всем своем незлобивом характере, Виталий Иванович нет-нет, да и постукивал руководству на бездарного, профнепригодного, но амбициозного Захарчука. И всякий раз, начиная с малой жалобы, постепенно распалял себя, превращаясь в самого обиженного человека в «Звезде» исключительно через то, что приходится ему работать с такой бестолковостью и бездарью, как я. Так что предложение редактора отдела информации полковника Валентина Шалкеева о переходе к нему я воспринял как манну небесную. Собственно, ею она и оказалась при дальнейшей нашей совместной работе.
Быстро я стал заместителем редактора по отделу. А уж материалы выдавал на-гора такие, что до сих пор вспоминаю о них с гордостью. Не хвастаюсь. Так оно и было. До сих пор живы, слава Богу, некоторые мои соратники по «Красной звезде». В том числе и Шалкеев. Они, как говорится, соврать автору не дадут. Ну чего стоит, к примеру, мой двухполосный материал «На берегах могучего Енисея», написанный с родины Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Константина Устиновича Черненко. Причём, этим материалом мы с редактором отдела Шалкеевым решили преподнести главному своеобразный сюрприз за то, что он нас однажды обвинил в отсутствии журналистского нюха, поиска и прочих грехах. Поэтому, грубо нарушив каноны «Красной звезды», без консультаций и разрешений через помощника Генсека Фёдора Петрова подписали мой материал у самого Константина Устиновича.
Ну, а дальше – цитата из моей книги «Встречная полоса. Эпоха. Люди. Суждения»: «Рукопись с высочайшим автографом произвела на главного, на членов редакционной коллегии эффект разорвавшейся бомбы. Кто давал указания, кто позволил Захарчуку без спроса ехать в командировку и готовить т а к о й материал, наконец, кто разрешил автору через голову руководства бывать в Центральном Комитете партии? Особенно негодовал и бесился, конечно же, заместитель главного редактора генерал-майор И.И. Сидельников. Как уже говорилось, он был ветераном газеты, правой рукой Макеева и считался главным краснозвёздовским идеологом. Как Маша Троекурова сношалась с Дубровским посредством дупла, так все работники газеты обязаны были контактировать с ЦК только через Сидельникова. Он сам этот статус-кво больше всего оберегал, и я, стало быть, нанес по нему сокрушительный удар.
Маленький, комедийный в своей не возрастной живости, генерал кипятился, как самоварчик, а мне впервые в жизни его гнев был до Фенимора Купера. Плевал я на него с высокой колокольни, поскольку твердо знал: генерал ничего не добьется. Будет мой материал напечатан, как и предыдущий, без малейшей правки, потому что на его последней, девятнадцатой странице стоит аккуратная и очень симпатичная закорючка «Кучер» с датой. И это такой монолит, о который ты, старая перечница, так много попортившая мне нервов и крови, расшибешь свой медный лоб! Так я злорадно про себя рассуждал и, конечно же, не ошибся. Неистовые доказательства Сидельникова того, что публицистика Захарчука – скучна, сплошь состоит из пустых шаров, никакого действия не возымели. Молчал мудрый змий Макеев, помалкивала братия из редколлегии. Только на этом мои приключения, связанные с Генеральным секретарём ЦК КПСС не закончились. Ибо, что хотел я, то и получил в результате непомерно разросшихся амбиций и притязаний.