ОБЯЗАН БЫТЬ БОЕВИКОМ
Освоение жестких правил и норм «Красной звезды» в отделе информации продолжалось около года. Не могу сказать, что оно было мне в радость. Но при всём своеобразии моего зачисления в штат редакции, я благодарен Валентину Шалкееву и Михаилу Захарчуку за то, что по их инициативе, при их поддержке благополучно влился в краснозвёздовский профессиональный коллектив, затем проработав в нём непрерывно 12 лет.
В середине 1986 года меня позвал к себе в отдел боевой подготовки Сухопутных войск его редактор Геннадий Дорофеевич Миранович. Вообще-то мы познакомились с ним задолго до появления в Москве. Ещё курсантом я проходил предвыпускную стажировку в газете Белорусского военного округа «Во славу Родины». Как раз в отделе комсомольской жизни, который возглавлял капитан Миранович. Это был тот самый случай, когда два человека сразу почувствовали расположение друг к другу. А под конец стажировки Геннадий совершил поступок, за который я ему признателен по сей день.
Рано утром в минском автобусе к спокойно ехавшему курсанту придрался майор, оказавшийся заместителем военного коменданта города. Он назвал предъявленную ему редакционную сопроводиловку на свободное передвижение по столичному гарнизону «филькиной грамотой». И объявил курсанта самовольщиком, не имевшим при себе хотя бы простой увольнительной записки. Приказал следовать за ним в комендатуру. Короче, пришлось рвануть от майора, что есть мочи… На беглеца началась затяжная охота комендантской роты. Безуспешно!
Капитан Миранович ни словом не упрекнул курсанта Владыкина за происшествие, две недели фактически прятал его, отправляя из одной командировки по войсковым частям сразу в другую. Дело дошло до того, что на каком-то совещании в штабе округа комендант гарнизона доложил члену военного совета, начальнику политуправления: редакция «Во славу Родины» саботирует требования комендатуры, скрывая злостного нарушителя воинской дисциплины и уставного порядка. «Ну, что вы как дети?! – пожурил ЧВС присутствовавшего на совещании главреда окружной газеты. – Отправьте курсанта в комендатуру, пусть пару часиков походит строевым шагом…» Мне пришлось сдаться. А когда вернулся после отсидки пяти суток в одиночной камере, все мои товарищи из группы стажёров уже уехали в училище. Миранович вручил мне билет на самолет, подборку моих публикаций, характеристику об отлично проведенной газетной практике и еще… длинное письмо с разъяснением причин недоразумения, случившегося с невезучим курсантом. Сказал: «Передай это начальнику факультета… Может, тебя хотя бы не отчислят, а то комендатура послала в училище телегу». Геннадий, как в воду смотрел.
- Готовьтесь отправиться на службу в мотострелковый полк, – без всяких предисловий объявил мне начальник факультета журналистики в училище.
- Тут вот просили вам передать, – протянул я полковнику Бабушкину письмо от Мирановича. И суровая кара обошла меня, сохраняя перспективу долгого пути в военной журналистике.
Мы встретились через десять лет в «Красной звезде» – уже полковник Миранович и майор Владыкин. Встретились как давние друзья. Буквально сразу договорившись, что при первой же открывшейся вакансии я перейду в отдел боевой подготовки. Когда такая возможность представилась, Геннадий Дорофеевич заявил мне: «Ну, хватит время тратить на всякую обязаловку. Пора приниматься за серьезную работу». И моя жизнь опять наполнилась привычными поездками по войсковым частям, полигонам, на тактические учения. В новинку была разве что обстановка всё более обострявшейся «перестройки». Могу назвать многие репортажи, корреспонденции, статьи, в которых при всей традиционности публикаций в «Красной звезде» проявлялось стремление журналистов реализовать брошенный тогда в общество призыв к гласности. Но, на мой взгляд, наиболее выразительной публикацией того периода была корреспонденция «Огонь, маневр и… дипломатия», напечатанная в газете 15 октября 1988 года.