Её идею предложил как раз Миранович после того, как из родной для него Белоруссии вернулась бригада краснозвёздовцев, работавших на крупномасштабном войсковом учении. На заседании редколлегии Геннадий Дорофеевич зачитал поступившее в отдел письмо некоего майора Баскакова, который обратил внимание, что в прессе всё чаще сообщается о присутствии на учениях иностранных военных наблюдателей, просил рассказать, какой в этом смысл, чем заняты на учении иностранцы, как складываются их отношения с советскими военнослужащими. Решили, что настало время подробно рассказать о новом для Советской Армии явлении. Писать материал поручили мне и тоже вернувшемуся из той командировки корреспонденту отдела очерка майору Юрию Мамчуру. Оформить публикацию предстояло снимавшему на учении фотокору Алексею Ефимову.
Каждый отдельно вспоминал какие-то моменты общения наших воинов с представителями армий 26 стран (и НАТО, и Варшавского Договора), выковыривал из блокнота и диктофонных записей любые детали их непосредственных контактов. Потом с Юрием свели все свои заметки в один текст. Помог и просмотр большущего числа фотографий Ефимова, который отличался умением снимать по-настоящему уникальные кадры. Началось кропотливое доведение материала. Помню, я был тогда прямо-таки потрясён дотошностью и неиссякаемой работоспособностью Мамчура. Три дня подряд мы не уходили из редакции до полуночи, стараясь лишь успеть до закрытия метро. Мне казалось, что материал уже вылизан до предела, но Юра упрямо повторял: «Нет, есть невнятности». У меня опускались руки, и я безучастно наблюдал, как мой товарищ с покрасневшими глазами продолжал колдовать над текстом. Процесс смог остановить только Миранович, объявив, что все допустимые сроки сдачи материала закончились.
Вышедшая корреспонденция оказалась непохожей ни на что ранее публиковавшееся в «Красной звезде». Впервые было показано общение наших военнослужащих с бывшим, как тогда казалось, вероятным противником. Больше того, мы честно рассказали о том, какие несуразности на учении заметили иностранные наблюдатели в наших войсках. Например, когда командиры ради эффектности общей картины действий атакующего подразделения пренебрегали одиночной подготовкой солдат, их правильным перемещением по полю боя и выбором надежной позиции. Или о таком обычном для нас явлении, как выкладывание дерном целых гектаров в районе учения, обрамление дорог километрами песчаных бордюрчиков и дощатых бортиков. Из множества приведенных эпизодов и диалогов однозначно напрашивался вывод, что между нашими и зарубежными военными как будто налаживаются доверие и взаимопонимание. Тем более, параллельно с белорусскими маневрами в Западной Европе шли учения «Отэм Фордж-88», где присутствовали советские военные наблюдатели. Подчеркну, СССР еще жил. Однако мы даже не подозревали, насколько наивны были наши надежды и как скоро они рухнут.
ПЕРВАЯ ВСТРЯСКА
Предпосылки грядущих драматических событий в стране, в армии и в обществе становились всё более ощутимыми. Что, конечно же, сказывалось и на жизни редакции. Одна из таких суровых передряг ворвалась и в мою жизнь уже через месяц после публикации материала с учения в Белоруссии.
Где-то 23-24 ноября я немного задержался в редакции. Примерно в восемь часов вечера в мой кабинет неожиданно заглянул заместитель главного редактора Виталий Иванович Мороз: «Ты еще тут? Никуда не уходи…» Сразу исчез, но минут через пятнадцать позвонил по внутреннему телефону: «Быстро подходи ко мне в кабинет». У Мороза уже находились майоры Николай Бурбыга из отдела очерка и фотокорреспондент Виктор Хабаров – все, кто припозднился в редакции. Напомнив нам о продолжающейся с начала года эскалации армяно-азербайджанского конфликта, Виталий Иванович сообщил, что 18 ноября Верховный суд СССР приговорил одного из подсудимых по февральским погромам армян в Сумгаите Ахмеда Имани оглы Ахмедова к смертной казни. Известие об этом тотчас обернулось погромами уже по всему Баку, а 22 ноября волна убийств, насилий, грабежей захватила многие города Азербайджана с армянским населением – в особенности Кировабад, Нахичевань, Ханлар, Шамхор, Шеки, Мингечаур. Реакция соседней Армении на азербайджанские акты насилия против армян не заставила себя долго ждать. Произошли погромы азербайджанцев в районах их компактного проживания в Армении. Начался исход десятков тысяч беженцев во встречных направлениях через уже заснеженные горные перевалы. Люди погибали в пути.