Журналистов из Москвы в зону конфликта не пускали. Да и полеты в Баку и Ереван были прекращены. Между тем, полковник Мороз сказал, что только что разговаривал с министром обороны СССР. Дмитрий Тимофеевич Язов уведомил о привлечении армии к разведению сторон в местах столкновений и сопровождению колон беженцев по нормальным дорогам. «Министр уверен, что пресса, конечно, должна освещать резко обострившийся конфликт в Закавказье, – сообщил Виталий Иванович. – Но пока считает возможным допустить туда только военных журналистов. В общем, вам ехать первой бригадой. Два часа на сборы, и вперёд в аэропорт. Вроде бы не отменены рейсы до Тбилиси, а оттуда поездом можно попасть в Азербайджан и Армению».
Через столицу Грузии, где, кстати, тоже в те дни кипели митинговые страсти, мы проехали сначала в Азербайджан. Я с Хабаровым – в Баку. Бурбыга – в Кировабад. И пошли в Москву репортажи раз в 2-3 дня. Из самых разных точек волнений, протестов, столкновений. С подачи Язова, «Красная звезда» получила преимущество перед всеми остальными центральными газетами, имея в конфликтующей республике собственную группу корреспондентов. Так продолжалось не меньше недели. Мы с Хабаровым несколько раз наблюдали, как в бакинских киосках Союзпечати люди первой спрашивали и покупали «Красную звезду», зная о её особой информированности. Они выискивали в ней свежий материал из республики, внимательно читали его и реагировали по-кавказски эмоционально. Некоторые в сердцах яростно комкали газету, бросали на землю и поджигали. Мы с Виктором считали это действо подтверждением точного отражения событий в наших публикациях.
Абсолютно такие же сцены наблюдали потом и в Ереване. В Армению мы перелетели вертолётом над перевалами. Делали там короткую посадку, чтобы подобрать нескольких беженцев. Видели страшную картину – замерзших в снегу женщин с прижатыми к груди младенцами. И не предполагали, что вскоре станем свидетелями еще больших ужасов.
Первым армянским городом, в котором мы остановились 6 декабря, стал Ленинакан (ныне Гюмри). Ходили по улицам, присутствовали на вялотекущем митинге в центре. Большинством «митингующих» были женщины, которые дружно лузгали семечки, судача друг с другом о чем-то своём. Раз в час-полтора на трибуну поднимался какой-нибудь оратор, сбивчиво говорил пару минут, то и дело поминая Карабах. Мы решили, что ничего достойного внимания журналистов в городе не происходит. Отправились в старую крепость, где располагался штаб 127-й мотострелковой дивизии. На ночёвку корреспондентов «Красной звезды» разместили в «гостевом домике ЧВСа» прямо через дорогу от крепостных ворот. Попросили утром нас доставить в Ереван. Часов в восемь пришли два армянина в форме майоров. С ними мы и стартовали в столицу республики на видавшей виды черной Волге.
В Ереване подъехали к штабу 7-й гвардейской армии 7 декабря 1988 года около 11 часов. Взяв у оперативного дежурного последние сводки о ситуации в столичном гарнизоне, я быстро набросал текст заметки. И связался по ВЧ с Москвой. На связи была наша редакция. С другой стороны провода длиною почти в две тысячи километров меня спрашивали:
- Как там обстановка в Ереване?
- С тех пор как ввели комендантский час, – отвечал я, – митинг на Театральной площади прекратился и больше не возобновляется. Обстановка сравнительно спокойная: многолюдных демонстраций нет, подавляющее число предприятий в городе работают. Правда, люди по-прежнему возбуждены, главная тема разговоров – Карабах. Создается впечатление, что все настороженно ждут каких-то событий…
И вдруг я услышал в телефонной трубке странный треск – связь неожиданно прервалась. И тотчас пол в комнате забился нарастающей дрожью. Находившийся здесь же дежурный офицер резко вскочил со стула, но, не сделав ни шага, замер в неестественной позе с широко расставленными ногами.
- Что это? – спросил я его.
- Похоже – землетрясение…
Будто подтверждая его слова, снизу сильно ударило. Стены на глазах буквально завибрировали, мебель съехала со своих мест. Затем дрожь быстро пошла на убыль и исчезла совсем.
- Баллов на пять тряхнуло, – резюмировал мой визави. – Надо выяснить: здесь поблизости эпицентр или он был где-то еще и сюда лишь волна дошла?