— Кока, даст бог, не подведет и подкинет нам на «Капри», а мы потом отдадим из того, что выручим за ваше старье.
— Допустим, — после паузы согласился Анатолий. — Как видишь, я наметил установить стенку слева, поставить в нише два кресла и журнальный столик, а справа — ломберный стол с телевизором и диван-кровать.
— Почему это телевизор справа, а не слева? — капризно спросила Валерия. — Мне хочется, чтобы он был слева.
— Видишь ли, Лерочка, тогда мы не сможем пользоваться балконом, — мотивированно возразил Анатолий.
— Ладно, будь по-твоему, лапочка.
— Далее мы возвращаемся в коридор и следуем на кухню, — бодро продолжал Анатолий. — Слева от двери я предусмотрел установку серванта и холодильника, а справа, между мойкой и газовой плитой, которую мы передвинем как можно ближе к углу, будет стоять твой рабочий столик, а над ним — полочка. Обеденный стол и табуретки мы разместим у самого окна. Вот, собственно, и все.
— Мы ничего не позабыли?
— Я, кажется, все учел… Таким образом, остался лишь один нерешенный вопрос: как быть с моим письменным столом и книгами?
— Книжные полки подвесим в коридоре, а стол продадим. Ты просил напомнить насчет списка продажных вещей.
— Да, спасибо. Я тотчас же займусь им.
— Вот и впиши туда этот несчастный стол первым номером.
— Лерочка, ты же знаешь, как я дорожу своим столом!
— Лапочка, не спорь.
— Хорошо, Лерочка, я оставляю за собой право подумать.
— А где ты намереваешься держать свою ненаглядную мамашу? — как бы невзначай поинтересовалась Валерия.
Валентина Даниловна приложила ладонь к уху.
— В гостиной, где же еще, — помолчав, с достоинством ответил Анатолий.
— На бархатном диване «Капри»? И слушать не желаю!
— Лерочка, пойми, в детской нет места, в спальне тоже нет, значит, остается одна гостиная…
— Только через мой труп! — выпалила Валерия.
— Что же, собственно говоря, предлагаешь ты? — растерянно произнес Анатолий.
— А вот что! Зачем нам два стенных шкафа — в спальне и в коридоре! Одного хватит за глаза и за уши. Давай порушим тот, что в коридоре, и поставим там ее койку.
— Глупости!
— Никакие это не глупости, Толик! — Валерия отошла на середину комнаты. — Пока ты записывал длину и ширину кухни, я смерила тот шкаф. Вместе с маленькой нишей там выходит около четырех метров. Что может быть лучше? А чтобы ей было совсем хорошо, мы вытащим с антресоли старую японскую ширму с птицами и отгородим нашу бабулю от коридора.
— Но это же все-таки мамина квартира! — воскликнул Анатолий.
— Лапочка, не пори горячку! У нас нету ни папиных, ни маминых квартир, а есть государственный жилой фонд. Все квартиры общие, и каждый жилец имеет одинаковые права на жилплощадь.
— Тебе не совестно?
— Ага! Значит, я, по-твоему, бессовестная? — Валерия прищурилась и уперла руки в бедра. — Вот как ты заговорил! Ну-ка, повтори, что ты сказал? Повтори! Анатолий потупился и промолчал.
— Ну-ка, скажи еще раз, что мать твоих детей ни к черту не годится! А? — наседала Валерия. — Как серьги кому попало дарить, так я плохая, а как горшки за ней выносить и исподнее стирать, так я гожусь? Нетушки, хватит с меня! Смолоду была дура дурой, а теперь добрые люди кой-чего подсказали!
— Лерочка, прошу тебя, успокойся и, пожалуйста, пойми, что это не по-человечески! — взмолился Анатолий. — Ты же чуткая, добрая, вовсе не злопамятная и…
— И слушать не желаю! — Валерия топнула ногой и выскочила на кухню, с грохотом хлопнув дверью.
— Лерочка, еще раз убедительно прошу тебя… — С этими словами Анатолий вышел вслед за женой.
«Он, как обычно, робко попытается отстоять свое мнение, но его попытка закончится так же, как и все предыдущие! — с душевной болью констатировала Валентина Даниловна. — Да, мой Толя не способен возражать. А на что, вообще говоря, способен мой младший сын? Выходит, я плохо воспитала его. Работала в два поста, мало бывала дома и не смогла уделить ему столько времени, сколько требовалось. Да, кивать не на кого, сама виновата! Бедная тетя Варя в ту пору была уже старенькой и помогала мне только тем, что стряпала и вовремя кормила мальчиков. Но что мне оставалось делать? Бросить техникум? Это было нереально: сыновья росли, их нужно было одеть, обуть и сытно накормить. А может быть, причина все-таки не в этом, а в чем-либо ином? Почему же Андрюша вырос одним человеком, а Толя — совсем другим? Одни родители, одинаковое воспитание, и абсолютно разные сыновья. Отчего так? С чего все началось?»