- Помнишь, ты хотел в Диснейленд? – подала голос Керолайн, обнимая брата с другой стороны, - А в той стране его нет.
- Зато там есть мама.
Что можно было ответить на такие слова семилетнего мальчика? Ничего. Лишь сильнее прижаться к нему, чтобы не так сильно ощущать пустоту.
Мамы больше нет.
И от этого никуда не деться. Нельзя ни убежать на башню, чтоб просидеть там всю ночь. Ни спрятаться в объятьях брата, который цепляется за нее своими маленькими ладошками, как за последнюю соломинку. Ни отвлечься на какие-нибудь другие дела. Потому что эта мысль теперь будет преследовать ее везде.
И, наверное, с этим нужно смириться.
Но как можно смириться с тем, во что еще не до конца поверил? Ведь она до сих пор надеялась, что сейчас с улицы раздадутся звуки мотора машины, и в дом вбежит папа и скажет, что произошла огромная ошибка и что с мамой все хорошо, что она просто находится в больнице. И они все вместе поедут к ней. И она проснется от этого ужасного сна. Сна, который начался с просьбы директора зайти к ней в кабинет.
Она ведь до последнего надеялась, что ее вызвали по-другому вопросу. Она придумывала тысячи причин для этого, сидя в кабинете директора и дожидаясь Керолайн. Локвуд наотрез отказался говорить об этом, пока не придет младшая Гилберт. И в эти минуты ожидания она постоянно ловила на себе сочувствующие взгляды мужчины.
- Чего мы теперь ждем? – когда пришла Кер, но директор все равно избегал разговора, спросила Елена.
- Вашу тетю, - спокойно ответил он, поглядывая на часы.
- Тетю? – одновременно спросили девушки, переглянувшись. И на секунду Гилберт даже поверила, что все дело в приезде Дженны, которой велели забрать племянниц с уроков, но тетя как всегда опоздала, и у них уже успел прозвенеть последний звонок.
Но потом с легким стуком в кабинет вошла Дженна, а вслед за ней залетел Джереми, кинувшись к сестрам, которые сидели на небольшом диванчике. Он разместился между ними и спрятал лицо в складках юбки Керолайн. Сердце Елены забилось в тысячу раз быстрей, и она вскочила с дивана, встретившись взглядом с тетей.
- Что… Что произошло? – стараясь сдержать слезы, спросила девушка.
- Миранда, она… - Дженна качнула головой не в силах сказать это и прижала ладошки к лицу, пряча в них свои рыдания.
- НЕТ! Ты врешь, - зло крикнула Елена и обхватила себя руками, желая спрятаться от всего мира.
- Мама, - раздался сзади приглушенный голос Керолайн, глаза которой давно стали красными от слез. И тут Елена не выдержала. Она энергично затрясла головой, отгоняя реальность. Этого не могло случиться. Ведь маме стало лучше. Она сама это видела. Видела, как она стала улыбаться, часто выходить гулять и много времени проводить с детьми.
Это ошибка. Они все ошибаются.
С мамой все хорошо. Как бы хотелось в это верить. Но нет…
Мама умерла.
Отчаянный крик вырвался из груди. И Елена сорвалась с места, выбегая из кабинета. Она слышала, как позади раздался писклявый голосок брата, останавливающий ее. Но она не могла остановиться.
Она бежала по коридору, просто чтобы что-то делать. Она больше не могла находиться в той комнате. Не могла ни слышать, ни видеть Дженну. Она хотела убежать. Но разве убежишь от того, что теперь часть тебя?
Нет, нет, не смерть мамы – часть нее. Сама мама. И неважно, что ее нет рядом. Она в ней, в ее душе. И всегда будет там. Она никогда не уйдет, не бросит ее. Всегда будет рядом, будет помогать и поддерживать. Будет все также любить и заботиться. Она всегда будет ее мамой.
Елена сильнее прижалась к худенькому тельцу брата и сжала ладошку сестры.
Да, она всегда будет рядом. Но вот только, кто теперь поцелует ее перед сном?
***
Первый раз спустя последние десять лет мама перед сном зашла в его комнату и поцеловала в лоб, всего на несколько долгих секунд задержав в своих объятиях. Потом отстранилась, ласково улыбнувшись, и провела мягкой ладошкой по его волосам, в попытке хоть как-то пригладить их. Но пряди вернулись в прежнее взлохмаченное положение, и Деймон слегка усмехнулся, когда мама безнадежно качнула головой. С ранних лет она пыталась бороться с беспорядком на голове сына, и все безрезультатно. Если раньше, Сальваторе, согласно правилам и нормам высшего общества, и старался хоть как-то приглаживать их, то теперь и в этом отпала нужда, потому что в последнее время ему не хотелось касаться того общества.
Сейчас в такой теплой, родной атмосфере, которую он не ощущал в холодном особняке уже очень давно, Деймон на долю секунд позволил себе забыть о сегодняшних ужасах. Он никогда не был очень уж близок с мамой, но даже представив, что он может лишиться тех редких разговоров с ней, ее заботы, пусть и не всегда заметной, и, конечно же, безмолвной поддержки, его душа обливалась холодом и возвращалась к девушке, которая сегодня все это потеряла.
- Мам, почему жизнь так не справедлива? – да, вопрос был очень глупый и банальный, но именно он волновал его сейчас больше всего. Почему мир устроен так, что умирают самые добрые и светлые люди, а прогнившие сволочи ходят по земле и дальше разрушают ее? Это ведь нечестно! И как после этого можно верить в Бога или какие-то другие высшие силы, если они даже не могут избавить мир от страдания.
- Не знаю, сынок, - Мэри присела на край его кровати и слегка сжала его руку в своей, - Никто не может предугадать, что запланировано Судьбой. Миранда была прекрасной женщиной. Такой жизнерадостной, любящей, доброй. Мы учились в одной школе, только я была на несколько лет младше, и всегда завидовала ее силе.
- Не знал, что вы были знакомы, - Деймон поднял на маму уставший взгляд и вздохнул, понимая, что этими рассказами она хочет хоть как-то ободрить его.
- Мы и не были. Но каждый знал Миранду Саммерс. И каждый удивлялся ее внутреннему свету и силе. Знаешь, ведь в старшей школе все боялись Джузеппе, а она шутливо толкала его в коридорах, в наглую избавлялась от его поклонниц, и ласково называла – Джуз. Как-то, уже в браке, так его назвала я. Он жутко разозлился. Наверное, ему не нравилось это сокращение, а может, так его могла называть только она.
- Он ведь справится? – осторожно спросил Сальваторе.
- Не знаю… Но сегодня я впервые видела его слезы, - произнесла женщина и встала, медленным шагом подходя к окну, на котором остались капли недавнего дождя. Погода, как будто чувствуя, что сегодня произошло что-то ужасное, резко переменилась. Теплые деньки резко сменились ливнем и сильным ветром, которые раскачивал деревья из стороны в стороны. Даже сквозь толстые стены особняка было слышно устрашающие завывание и шелест ветвей.
- Уже поздно, ложись спать, - обернувшись к сыну, произнесла Мэри и направилась к выходу из комнаты.
- Где уж тут заснешь… - раздался ей вслед тихий голос Деймона. Когда дверь за мамой закрылась, парень откинулся на мягкие подушки и раскинул руки в стороны.
Он не думал, что в одночасье все может так поменяться. Мама впервые за долгие годы зашла к нему перед сном. В глазах отца весь вечер была неизмеримая боль. Девчонка, Керолайн, которая никогда не питала к нему теплых чувств, сегодня, обнимая его в школьном коридоре, нашла в нем поддержку. А самая светлая и жизнерадостная девушка чуть не спрыгнула с башни. Он чувствовал свою вину в том, что допустил, что она оказалась там. Благо, Стефан появился там вовремя. Сальваторе боялся представить, что было бы если бы у парня не получилось уговорить ее отойти от обрыва.
Что было бы с ней? А что будет теперь? Сможет ли она вернуться к жизни?
***
- Елена, - девушка вздрогнула, когда позади нее раздался до боли знакомый голос. Она сидела на кровати, скрестив под собой ноги, и бесцельно смотрела на стену. Деймон обошел ее кровать и присел рядом с ней, беря за руку и заглядывая глубоко в ее глаза, но Гилберт вырвала свою ладошку и обхватила себя руками.
- Посмотри на меня, - произнес Сальваторе. Девушка всхлипнула и закусила нижнюю губу, сильно зажмуриваясь, - Елена…
Она перевела свой взгляд, полный слез на него, и его сердце ушло куда-то в пятки. Она выглядела такой несчастной и потерянной. Хотелось обнять ее и спрятать от всего мира. Но, увы, это не поможет.