- Что ж, не будем портить вечер, - сказала Марта ещё печальнее и отвернулась к окну, положив белоснежную ладонь на гладкую поверхность. - Думаешь, очень интересно жить здесь четыре месяца к ряду, не покидая этот проклятый храм? Я была бы так счастлива вновь оказаться в мегаполисе, но, кажется, Сергей Юрьевич не собирается отсюда уезжать...
- Ты и правда хочешь покинуть это прекрасное место? Где нет машин, суеты, вездесущей рекламы и информационного шума? - Ян сидел всё с той же недовольной миной, скрестив пальцы рук перед коленями.
- Да, да и ещё раз ДА! Мне осточертела эта безмятежность, место, где всё происходит настолько медленно, что даже крошечный роман не завести без препятствий!
- Ты говорила об этом с Сергеем? Думаю, он тебя обязательно отпустит.
- Вряд ли, очень вряд ли...
Ян вздохнул и молча уставился в пустоту перед собой, он уже знал, чем займётся завтра и, возможно, сразу после приезда домой. Марта тоже молчала и немигающим взглядом смотрела на то, как крупные капли дождя бессмысленно бились о непробиваемую прозрачную толщу, отгородившую людей от окружающего мира. Стекло стало символом наукообразного мышления и безопасности, оно было везде и в огромных количествах. Вся мощь стекла, золота нового времени, особо чувствовалась в контрасте с храмовым комплексом, таким тёмным и мрачным, когда оставленные поверхности корпуса релаксации блестели даже во время шторма, даже с выключенным светом. Вызванная к жизни тишиной и полутьмой, в разум Яна закралась не слишком порядочная мысль. Он подумал, что не стоит завтра говорить с Сергеем, что есть путь, чуть более выгодный для него самого. Подобные мысли были нетипичны и странны для него, он не мог вспомнить ни раза, чтобы он пытался хитрить или недоговаривать, это было нечто новое, нечто интригующее и заставлявшее задуматься, то, чему п какой-то причине он сопротивляться не хотел. Он медленно встал, тихо подошёл и медлительно, как-то неловко, погладил девушку по голове.
Солнечные лучи обжигающе-рыжего цвета играли на оскале металлических зубов, Сергей, как и всю прошедшую неделю, чему-то неистово улыбался. В сочетании с широко распахнутыми глазами это смотрелось несколько пугающие. Рядом с ним стоял Артур, уже готовившийся отправиться сопровождать гостя в путь до аэропорта, вопреки обычаю, металлокерамические костяшки пальцев не были скрыты под одеждой. Марты нигде не было видно, но это не особо удивляло. Широко раскинув руки, седой джентльмен посмотрел на солнцем и после этого сказал:
- Я был очень рад встретиться с вами здесь, уже совсем скоро, возможно, через пару месяцев, я вернусь в метрополию и буду искать встречи, - широкие одежды колыхались от слабых порывов ветра, солнечные лучи играли в прятки, образовывая лестницы в небо там, где им удавалось пробиться сквозь начинавшие тучи, порой они ниспадали на фигуру Сергея и придавали ему образ пугающей божественности. - До скорой, надеюсь.
- Я буду рад встретить вас, когда вы прибудете.
Когда Ян обернулся на ворота храма, Артур, который казалось, только десять секунд назад стоял подле владельца храмового комплекса, уже ждал у одной из массивных деревянных дверей, обитых массивными латунными дисками. Ворота затворились за ушедшими со скрипом и глухим кротким единичным стуком, какой могут издать только два куска дерева. Времени до отлёта самолёта было более, чем достаточно, поэтому ни сопровождаемый, ни сопровождавший не спешили. Ян о многом хотел Артура, но как-то не думал, что может спрашивать о чём-то столь мало знакомого человека. Но в один момент сопровождавший заговорил сам, это произошло, когда они подходили к живописной горной станции:
- Надеюсь, твоя затея не скажется плохо на Сергее Юрьевиче, - монах стоял спиной к собеседнику, поэтому лица его не было видно, но почему-то казалось, что оно, как и обычно, непроницаемо спокойным. Воцарилось молчание, было слышно, как дует ветерок, шуршит чья-то обувь об асфальт, где-то вдалеке двигается поезд, сколько информации, слишком много, но ни одного ценного и цельного байта, ни одного осмысленного звука. Мир был полон информацией, но не той, которая была нужна. То, что на природе можно отдохнуть от информационного шума, было ложью, везде, где человека могли преследовать его собственные мысли, он не был спокоен и не отдыхал, Ян не отдыхал никогда и теперь снова.
- Я сделаю всё максимально аккуратно, - заверил собеседника Ян.
Старомодный, видимо, оставленный исключительно как элемент атмосферы, лязгающий колёсами поезд медленно остановился и впустил в себя немногочисленных пассажиров. Спустя всего пару минут машина тронулась, оставляя позади милый городок, в котором редкий дом состоял из более чем двух этажей. Когда парень ехал сюда, он слишком сильно ждал встречи с таинственным человеком, встреченным на просторах интерсети, поэтому никак не мог оценить по достоинству горный пейзаж, совмещённый с кудрявыми зелёными деревьями, проросшими по бокам железной дороги. Теперь же он завороженно смотрел на проносившийся мимо красочный пейзаж и, честно, не очень хотел, чтобы поездка продлилась всего полчаса. Но поезд, пускай и был старым, ходил точно по расписанию, никаких задержек быть было не должно.
Подъезжая к аэропорту, он разглядел покрытые туманом формы остеклённой длинной крыши, поднимавшейся с одной стороны вверх, словно это был трамплин. Скос крыши на один бок, часть здания, в котором находились ворота отбытия, был не так заметен в белой пелене, и поэтому аэропорт напоминал тонущий корабль, часть которого уже была под водой. Нежно мерцающее в тени горы голубоватым и рыжеватыми огнями здание располагалось на краю массивного плато, у самого подножия уходящего ввысь пика. Простиравшееся вдаль плато было скрыто плотным покрывалом молочной пелены, только изредка из тумана выглядывали деревья, казавшиеся чёрными. Человек с искусственными глазами мог в любой момент проигнорировать эту природную помеху, чем многие и пользовались, Сергей, видно, наслаждавшийся тем, что ранее не замечал, потому, наверно, и выбрал эти удалённые горы. Странная местность, где даже технологии, казалось, деформировались и поддавались влиянию природы, такой таинственной и мистической, влекла к себе тех, кто хотел чего-то нового, тех, кто устал от техногенности окружения.
Из этой тихой гавани с затонувшим кораблём выныривали, как глубоководные диковинные рыбы, самолёты, рассекая туман. Могучие железные птицы, научившиеся преодолевать подобные незначительные природные помехи, демонстрировали полное господство человека, теперь и погода не влияла на его жизнь. От станции, как и по прибытии, нужно было пройти через тихий посёлок, покрытый туманом, он напоминал заброшенную деревню или деревню призраков из старых баек. Стены воздушной гавани утопали в белёсой дымке, но выглядели всё так же непреступно и вызывающе гордо.
В этой странной мгле Артур двигался так, будто точно знал всю структуру этого мистического на вождения, он не торопился, порой притормаживал, затем едва ускорялся и ни разу не поворачивал головы, из покрывшего всё парообразного молока выныривали машины, хищно сверкая огненно-рыжими, белыми, но чаще голубоватыми, фарами. И ни одна не пролежала ближе, чем в десяти метрах от двух идущих людей. Стеклянные двери отворились, впуская внутрь помещения клубы белого тумана, окутавших появление путников в ореол мистики. Всеобъемлющий свет цивилизации боролся с селений, но разгонял её не далее, чем на расстоянии двух метров от стен стеклянного саркофага аэропорта. Всё окружение обратилось мистической борьбой природы и детищ человеческих, мифология нового времени, будто человек сражается с миром вокруг проникла в разум Яна. И он точно был готов сказать, что это всё чушь, не более чем красивый образ техногенного конфликта мировоззрений, который он увидел, пощупал, осознал и отверг. Вероятно, это был наиболее ценный урок, который он получил в этих отдалённых горах. Но теперь его ждал самолёт, а где-то вдалеке - милый дом...
Ночная улица лучилась крайне отталкивающими цветами, будто выбравшимся из плохеньких амурно-нуарных романов прошлого века. Частный район, обустроенный представителями отдельного лобби внутри корпорации, навевал чувство почти непостижимой тоски и скуки. Весь этот блеск неоновых огней, двусмысленность надписей, контраст черноты зданий со светом огненных букв, мог бы производить совершенно другой эффект, будь он выполнен со знанием дела, или, хотя бы, с любовью. Знатного пожалев, что пришёл сюда в очередной раз, Ян тяжело вздохнул и вошёл в здание развлекательного центра, на двадцать шестом этаже которого находилось место, где можно было найти того, кто ему сейчас был нужен. Хоть это и было слегка... неприятно.