Тёмная история, ох, тёмная… Нечаянно пришёл к нужной двери. И в лабиринте этом не заблудился. Нечаянно сел в кресло. И железяка, чтобы нишу с документами взломать, тоже там оказалась нечаянно…
Может, ему просто подстроили побег?
Но тут я вспомнил вчерашнюю ночь: сквер, страх, чистые пятна на пыльном асфальте — и от сердца у меня отлегло. Не стали бы они за ним охотиться, если бы сами всё подстроили… Значит, просто повезло Грише. Дьявольски повезло. Как мне вчера…
— Думал, поработаю у вас месяца два и уволюсь, — признался он вдруг. — Уеду куда-нибудь, там поработаю… Они бы меня долго так искали. А тут, видишь, как всё вышло, и не уедешь никуда…
— Люська? — спросил я.
— Да, — сказал он. — И не только она. Всё сразу… Раньше надо было уезжать, Минька. Теперь поздно уже…
Гриша слепо смотрел поверх деревьев, туда, где ужасающе медленно проворачивалось «чёртово колесо».
И вот тут меня наконец взорвало.
— Ну и что? — постепенно наливаясь злостью, проговорил я. — Ну не повезло! Ну не сработала эта машинка, чёрт её дери! Мне вон всю жизнь не везёт — так что ж теперь, повеситься?!
Я вскочил. И в тот же самый момент пришла мысль. Вот всегда так со мной. Стоит разозлиться — и уже ясно, что делать дальше.
— Слушай, — сказал я. — Ну а, допустим, прилетает за тобой ещё один корабль… Он тоже с этим… с коллектором?
— Насколько я знаю, все корабли с коллекторами.
— Все корабли с коллекторами… И что будет с этим… — я потыкал пальцем в сумку, — с пистолетом?
— Видимо, заработает.
— Заработает?.. — И я почувствовал, как по лицу расползается глупейшая блаженная улыбка.
— Гриша! — сказал я. — Так какого же мы с тобой чёрта… Надо просто проверять эту машинку каждый день. Всё время её проверять! И как только заработает — всё бросать и бегом к майору!.. Ангелы, да? Охотиться за нами, да? Ну, давайте-давайте…
Я уже был крепко взвинчен и расхаживал перед скамейкой, говоря без остановки.
— Брось, Гриша! — убеждал я его. — Чтобы два таких мужика — да не выкрутились? Со мной, Гриша, не пропадёшь! Ты, главное, Гриша, не робей! Мы тебя научим на собаку лаять!
Домой мы вернулись часам к пяти.
— Да! — вспомнил я перед самой калиткой. — Ключ-то забери. И не оставляй больше…
Слова мои поразили Гришу Прахова. Он взял у меня ключ от своего шкафчика, стиснул его в кулаке, а кулак прижал к груди.
— Минька, — сказал он. — Можно, я задам тебе один вопрос?
— Ну, задай.
— Зачем я вам нужен?
Ничего себе вопросец!
— А чёрт его знает, — честно ответил я. — Вроде привыкли уже к тебе…
Дома нас ждал сюрприз. Заходим мы с Гришей в большую комнату, а на диванчике — рядышком и чуть ли не за руки взявшись — сидят мать и Люська, обе заплаканные.
Увидев Гришу, Люська вскочила, вскрикнула и кинулась к нему. Я, конечно, посторонился — того и гляди затопчут.
— Я так и знала, я так и знала!.. — всхлипывала Люська, вцепившись в бедного Гришу. — Я же чувствовала — что-то случится!..
Интересное дело, вяло подумал я. Мать — чувствовала, Люська — чувствовала… Один я ничего не чувствовал.
— Я его посажу! — всхлипывала Люська. — Я его посажу!..
— Кого? — спросил я.
— Бехтеря, кого же ещё! — ответила за неё мать. Тоже всхлипывая.
— Какой Бехтерь, чего вы плетёте? — сказал я. — Бехтерь к нему и близко не подходил.
Люська уставилась на меня бешеными зелёными глазами.
— Не подходил? А лоб почему разбит?
— Так это не Бехтерь, — объяснил я. — Это я ему рейкой заехал.
— Как? — в один голос сказали мать и Люська.
— Случайно, — буркнул я и пошёл спать, хотя солнце только ещё собиралось садиться. Пусть сами как хотят, так и разбираются.
Добравшись до койки, сел и долго смотрел на шнурки кроссовок — не было сил нагнуться и развязать… Но Люська-то, а? Ишь как вскинулась! Это потому, Люсенька, что у тебя никогда никого не отнимали… Надо же — сама прибежала!..
…Мне снилось вчерашнее сражение в старом сквере. Вернее, даже не само сражение — всего один момент: я сижу в проломе, стискивая штакетину, а они уходят — два ангела и Гриша между ними, — и серый полусвет льётся им навстречу, и это уже не люди, а три плоских колеблющихся силуэта… Я заставляю себя броситься за ними — и не могу. Вот ведь какая штука: наяву не испугался — во сне боюсь…
Я просыпался и подолгу лежал, глядя в потолок и понимая с облегчением, что Гришу я всё-таки отбил. Потом запускал руку под подушку, доставал пистолет и брал на прицел спичечный коробок. Нажимал на спуск, вздыхал, запихивал мёртвую машинку обратно и снова оказывался в проломе со штакетиной в руках…