«Надо отойти в сторонку, а то неудобно торчать на виду», — подумал Колосов и вздрогнул от оклика:
— Кого ждешь?
К нему подходила Лида Краснеева. Николай смутился.
— Никого. Мне, собственно, Зорина бы повидать, — соврал он краснея.
Лида пристально посмотрела на Колосова.
— Валерия я только что на качелях видела. Пойдем туда вместе.
И, не ожидая согласия, Лида подцепила его под руку. Не привыкший ходить под руку с девушками, Колосов смутился, передернул плечами, пытаясь стряхнуть с локтя руку Лиды.
— Чего упираешься? Идем! — шутливо позвала Краснеева и, поняв намерение Николая, слегка сжала его локоть. Она засмеялась коротким, быстро угасающим смехом. У Николая возникло раздражение.
«Откуда ее принесло? Хотя бы Даша на глаза не попалась. Еще бог знает что подумает».
И на ту беду в самом деле появилась Даша. Она шла навстречу. Николай сразу почувствовал слабость. А Даша, увидев их, свернула на боковую аллею.
Это произошло так быстро, что Николай даже не успел ничего предупредить. Когда Даша скрылась за поворотом, Лида остановилась.
— Что же ты мне раньше не сказал? Обидится еще на меня. Вместе работаем.
— Ничего! — стараясь сохранить бодрость, неестественно громко воскликнул Николай, но голос его предательски задребезжал, как удар по бокалу, в котором есть трещина.
— Догони ее и объясни. Слышишь? — И Лида освободила его локоть. — Беги, кому говорят!
Но опешивший Николай не тронулся с места, словно ноги его вросли в землю. Лида толкнула его в плечо:
— Иди, чего остолбенел? Да будь с нашим братом посмелее. А то свое счастье другому подаришь.
До поворота аллеи Николай еще сдерживал шаги, но как только не стало видно Лиды, со всех ног бросился догонять Дашу.
Даша обиделась на Николая. Договорились вечер провести вместе, а он связался с Краснеевой.
Она почти бежала по аллее, сама не зная куда. Забралась в самую глушь парка, устало опустилась на скамейку.
«А кто мне Колосов? — думала она. — Папин помощник. Друг нашей семьи. Ну, и что же из этого? Разве помощник обязан дружить с дочерью своего машиниста?»
Даша из рассказов подруг знала: если девушка влюбляется, то обязательно, когда увидит своего парня с другой, ревнует. А она ревнует Николая? Нисколько. Просто обидно. Вечер пропал. Да и к кому ревновать — к Лидке Краснеевой? Сейчас пойдет, найдет их и посмеется над Колькой. Но Даша не поднялась с места. Уселась на скамейке поудобнее и ей стало спокойно, уютно в этом тихом уголке. Тополя роняли на землю мягкую тень от электрических лампочек.
Нельзя сказать, что у Даши не было поклонников. Однокурсники из техникума иногда целой стаей провожали ее до дома. И письма от ребят получала, но в них ни разу не упоминалось слово «любовь». Любовь — это было что-то неизведанное, навевающее приятную грусть.
За спиной послышались чьи-то крадущиеся шаги.
Даша обернулась.
— Напугать хотел — не вышло. От кого прячешься?
Это был Валерий Зорин. Он с улыбкой смотрел на Дашу сквозь дым своей папиросы.
Девушка сидела, не двигаясь, позволяя оглядеть себя. Она заметила в Валерии изменение: над губами появилась тонкая полоска усиков.
«Это ему идет», — подумала она. Валерий, тряхнув завитыми волосами, стараясь отбросить их назад, весело воскликнул:
— Зачем грустить? Кругом такое веселье! А ну-ка, встать!
Даша повиновалась, поправила на плечах косы и вдруг с неожиданной решимостью подхватила Зорина под руку.
— Пойдем! Будь сегодня мне за кавалера.
Даша чувствовала себя с Валерием свободно и легко.
Они оживленно болтали, перебивая один другого, часто останавливались и, не обращая ни на кого внимания, хохотали, как дети.
Поглядывая на Валерия, Даша невольно вспоминала Николая. Прежде они так же вот гуляли вместе. Но после армии Колосова словно подменили. Пот от напряжения пробивает, когда с ним разговариваешь. Почему он не такой, как Валерий?
Когда закончилось гуляние в парке, Зорин проводил Дашу до дома. Около калитки задержал руку и сказал:
— Желаю заснуть сном праведника. Когда тебе снова будет скучно, ударь три раза в ладоши и я явлюсь перед тобой, как сказочный рыцарь.
В его расширенных темнотой зрачках дрожали серпики молодой луны.
Даше было весело. Совсем осмелев, она даже запела вполголоса:
— Ну, пока, — помахала она рукой с другой стороны калитки.
— Когда же ты ударишь в ладоши?