Заботился обо мне и моих детях.
Искал магические кристаллы Кэмпбов.
Дядя Альберт всё это действительно сделал. И продолжал заботиться обо мне.
Вот только этот человек не мой дядя Альберт, и действовал так не в моих, а в собственных корыстных интересах. И когда эти интересы будут достигнуты, он собирается избавиться от меня.
Теперь, зная всё это, понимала, как была слепа и доверчива.
А ведь этот мужчина многого не знал обо мне, только раньше я списывала это на то, что до гибели родителей мы не жили вместе и не так часто встречались.
Дядя не захотел открыть лавку на новом месте. Теперь понимаю, почему. Как бы он работал в ней, если не обладает магией Кэмпбеллов?
Он часто уезжал. Якобы на поиски кристаллов. Но кто его знал, куда он уезжал на самом деле?
Он рисковал моей жизнью и честью тоже при возврате кристаллов в родное гнездо. Разве родной дядя подвергал бы меня опасности?
Мои дети находились под постоянным присмотром его людей. Теперь я не сомневалась в этом. Родители Рины вряд ли являлись её настоящими родителями.
И последнее — все кристаллы, которые мы с ним нашли, хранились у того, кто выдавал себя за дядю Альберта. И я понятия не имела, где именно.
Держать лицо и делать вид, что я не догадываюсь о том, что вокруг меня происходит, оказалось несложно. Благо, за несколько прошедших лет, дядя — или теперь мне называть этого человека Грегори? — постарался по максимуму развить мои актёрские способности.
И, наконец, я стала замечать то, что не замечала раньше.
Взять Рину.
Ну как я могла поверить, что до нашей встречи эта женщина подрабатывала в госпитале? Утончённая внешность, нежные руки, прекрасная осанка… Да она точно аристократка. Даже не торговка.
А родители Рины — милая чета Вермусов? Рина совсем на них не похожа. Ни жестами, ни внешностью. Да и сейчас я вдруг поняла, что отношения их были скорее приятельскими, чем родственными. Уважительными, но отстранёнными.
А её дети, два мальчика-погодки? Они смотрели на меня, как на пустое место, хотя к дяде Альберту относились уважительно. Даже очень. А к моим малышам снисходительно.
Но мои наблюдения были прерваны довольно быстро.
Вечером первого же дня, когда родители Рины привезли Лису и Алекса, чтобы оставить, за вечерним чаепитием Джем Вернус вдруг произнес спокойным тоном:
— Элли всё знает. Но старательно делает вид, что ни о чём не догадывается.
За столом наступила тишина.
На мне скрестились взгляды всех присутствующих, а я, естественно, побледнела и с силой сжала ручку фарфоровой чашки, из которой только что сделала глоток чая.
Неужели я такая плохая актриса?!
— Дело не в этом, — на невысказанный мной вопрос ответил Джем Вернус. — Я — менталист высшего уровня, — мужчина слегка пожал плечами и вопросительно посмотрел на дядю.
Я тоже перевела на него взгляд. Глаза мужчины стали ледяными, черты лица — хищными, губы сжались в плотную прямую линию. Я почувствовала, как сердце падает в пропасть.
— Давно она знает? — процедил он тихо, не отрывая от меня своего жуткого взгляда, но обращаясь к менталисту.
— Похоже, что нет. Вероятно… хм… с ночи, — спокойно ответил тот, с невозмутимым выражением на лице отпивая чай.
Я медленно опустила чашку на блюдце, разлив чай, со звоном, не прерывая зрительного контакта, — мужчина словно загипнотизировал меня.
— Ясно. Та самая кошка, — усмехнулся дядя и наконец отвёл взгляд, с упрёком посмотрев на Рину.
Женщина сидела прямая, оцепеневшая и смотрела на меня нечитаемым взглядом.
— Как много Элли узнала? — спросил дядя у Джема.
— Для этого необходимо более глубокое вмешательство, — серьезно ответил менталист.
— Действуй.
— Не надо, — прошептала я, вспомнив полицейского менталиста и то, как я потом чувствовала себя. — Пожалуйста. Я сама расскажу, а вы подтвердите, правда это или нет, — я умоляюще посмотрела на Джема.
— Тоже вариант, — согласился тот, сочувствия в его взгляде не появилось, видимо, мое предложение было просто разумным и выполнимым.
— Рассказывай, — приказал тот, кого я несколько лет знала под именем Джема Вернуса.
Выхода у меня не было и я рассказала всё, что услышала и о чём сама догадалась. Менталист подтвердил мои слова.
— Иди в свою комнату, Элли, — сухо проговорил дядя. Пока ещё я так называла этого человека с внешностью дяди Альберта. — Нам необходимо обсудить возникший форс-мажор.