Он убьет любого, кто попытается навредить ей. Она принадлежит ему, и теперь осталось только убедить в этом ее саму.
Услышав тихое хмыканье, он почувствовал присутствие Тайни. Для такого большого мужчины, этот человек двигался бесшумно. Алексиос напоследок бросил еще один взгляд на Грейс, а потом направился к Тайни.
— Как она?
— Очень устала, вероятно, в шоке. Но отказалась показаться доктору или уехать отсюда, так что лучше ей отдохнуть.
Тайни кивнул, улыбаясь.
— Она очень пылкая. Тебе повезло.
— Надеюсь, что она тоже так считает, — мрачно сказал Алексиос. — Мы идем в дозор?
— Сначала выпьем кофе, — ответил гигант, улыбаясь. — А если она не согласится, можно мне дать ей свой номер телефона?
Алексиос гневно посмотрел на собеседника и заворчал, но что Тайни просто рассмеялся.
— Да я просто пошутил. Сэм уже рассказал мне о вас обоих.
Через несколько минут Алексиос и Тайни уже стояли на парапете с кружками в руках, рассматривая опустевшие земли вокруг форта.
— Со мной шестеро, и они стоят у каждого входа и у парочки мест, откуда невозможно попасть в форт, — на всякий случай, — Тайни указал на темное пятно возле дамбы и другую тень возле большой печи, в которой прежде нагревали пушечные ядра. — Это мои люди. Они смотрят вверх и вниз, если вдруг у тех оборотней в подкреплении есть вампиры. Скоро рассвет, так что тогда можно будет волноваться только о нападении с одной стороны.
— Если только вампиры не успели установить связь с хищными птицами-оборотнями, — ответил Алексиос.
Тайни застыл, почти поднеся к губам чашку.
— Ты сказал хищные птицы-оборотни? Ты надо мной смеешься?
— Нет, я вполне серьезен. Хотя мы несколько столетий не встречались с оборотнями-орлами, соколами и ястребами, это еще не значит, что они не существуют. Если вампирам удастся зачаровать стаю хищных птиц-оборотней, то у них тут же появится армия, которая может летать.
— Неужели это так? — Тайни выпил оставшийся кофе, а потом рассмеялся. — Не говори мне, давай я сам догадаюсь. Есть еще и гуси-оборотни?
Алексиос озадаченно посмотрел на него.
— Нет, а почему тебя так гуси заинтересовали? Это было бы нелепо, ведь оборотни обычно встречаются только у хищных видов животных и птиц.
— В этом есть смысл, если подумать о теории Дарвина и о прочем. А на что способны гуси? Швыряться дерьмом в людей? Хотя, если подумать, приятного в этом мало.
— Должен признать, что временами совсем не понимаю людей, — сказал Алексиос, качая головой.
Почему-то Тайни опять рассмеялся в ответ. Качая головой, Алексиос стал ходить по кругу на крыше, беспрестанно рассматривая окрестности, стараясь заметить какое-либо движение.
Он подумал о Грейс, раненой, лежащей в постели этажом ниже, и крепче сжал чашку. Ему нужен Аларик.
И нужен он ему прямо сейчас, а тот сейчас опять отправился за Квинн. Бесполезный, донкихотский поступок. Алексиос поставил чашку на пол у своих ног, выпрямился и поднял руки вверх, чтобы призвать энергию, необходимую ему для установления связи со жрецом. Многие могли связываться друг с другом без усилий, но Алексиосу подобное никогда не удавалось. Хотя прежде у него не было для этого особого повода.
«Аларик, если ты слышишь меня, прошу, ответь. Ты мне нужен: Грейс ранена, необходимо твое присутствие и исцеление. Приди сейчас же».
Он потихоньку опустил руки, ожидая, надеясь увидеть какой-то знак, но не было ничего. Гордость отступила перед отчаянием, и он добавил слово, которое нечасто произносил.
«Пожалуйста».
Но ничего не произошло. Пустая тишина была ему ответом.
Либо Аларик сейчас вне зоны досягаемости, либо решил не отвечать. Оба варианта были совершенно неприемлемы. Алексиос почувствовал в себе такую беспомощную ярость, что знал, нужно дать ей выход, или она взорвется прямо в нем. Он откинул голову и завопил в ярости, обращаясь к звездам и ночному морю. Грейс ранена — она могла умереть — и он ничего не мог с этим поделать.
Алексиос упал на колени на твердый, холодный цемент и опустил голову, не зная да и не переживая из-за того, увидит ли Тайни или его люди этот срыв. Страх, что он чуть ее не потерял, вонзил свои когти в его позвоночник и стал трясти его, как пантера трясла Смит, пока Алексиос не почувствовал, что сейчас расколется от ужаса, боли и ярости.
И тут в его голове раздался голос, становящийся все громче и громче. Этот знакомый голос пробился сквозь грохот военных барабанов в голове Алексиоса. Но то был не Аларик.