- Слава Богу, Эмили там. Она с Николь, - добавила Кортни.
Брент пытался осмыслить происходящее, борясь с нахлынувшими эмоциями. Его лоб блестел от пота при осознании: он должен был быть мертв. Дерек Бёрк, Шарон Майклс, пилот и второй пилот были мертвы. Это еще не все: Тони арестовали, а Клэр предъявили обвинения. Все должно было произойти совсем не так. ФБР пообещало, что Клэр не будет выдвинуто никаких обвинений.
- Мне нужно к ним, - сказал Брент.
- Вам двоим нужно побыть наедине, пока не приехали дети, - предложила Бев.
Брент подумал о словах Клэр в книге Мередит. Она уже пережила ад, а он не сделал ничего, чтобы помочь. Он не умер - он жив. Брент больше не будет сидеть сложа руки и ничего не делать. Он не мог.
- Я в порядке. Я делаю это не потому, что это моя работа. Я хочу им помочь. У меня есть нужные сведения и доказательства. Мне нужно привлечь ФБР. Полиция Айовы не имеет представления обо всём, что было сделано, и о тех сделках, которые были заключены. Из-за книги Мередит, я думаю, они не захотят слушать Тони. Я должен идти.
Кортни вытерла глаза и кивнула.
- Тогда я пойду с тобой. Я не выпущу тебя из поля зрения, и я должна удостовериться, что с ними все в порядке - и что Николь Кортни цела и невредима.
Глава 4
Тони
- Дружба приумножает радости и дробит печали.
Бальтасар Грасиан
Март 2014
Стены из шлакобетонного камня совпадали с теми, что сохранились в его памяти. Только теперь это был не его дед, кого охранник приводил и уводил обратно; это был сам Тони. Всё существенно отличалось от того, когда его допрашивало ФБР: в то время у Тони была надежда. У него была надежда найти Клэр, надежда, что ФБР раскроет ему что-нибудь, и надежда на свободу. Одно время в прошлом году его надежда расцвела. В раю она жила и процветала. В течение последних нескольких часов, она завяла прямо у него на глазах и лежала у его ног, силясь сделать свой последний вздох. Тони собрался с духом, чтобы сразиться с непомерным облаком рока, угрожавшим всему, что ему дорого.
Он внезапно понял, насколько тривиальным было его существование. Принятие решений намного упрощалось без эмоциональной привязанности. Теперь каждый мыслительный процесс концентрировался только в одном направлении - его семья.
Находясь в раю, высокомерие, которым обладал Тони большую часть своей жизни, превратилось во что-то другое, нечто более глубокое. Тони не мог объяснить это, потому что до конца он сам этого ещё не понял. Однако год назад Энтони Роулингс использовал бы все имеющиеся в его распоряжении ресурсы, чтобы выйти на свободу из городской полиции Айовы и обелить свое имя. Для чего? Ответ был простой и глубоко укоренившийся. Он сделал бы это, чтобы соблюсти правила приличия. Никогда бы он не хотел признаться миру или кому-либо еще, что он способен на отвратительные действия, описанные в книге Мередит Бэнкс, тем более огласить весь список преступлений, которые еще предстоит раскрыть.
Сейчас, ожидая в одиночестве Тома и других сотрудников юридического отдела «Роулингс Индастриз», Тони не думал о своей собственной свободе или даже о собственной репутации. Его мысли были омрачены беспокойством за свою жену и дочь, а также от оглушающего удара признаний Кэтрин.
Его дедушка.
Тони едва мог переварить реальность: Кэтрин Мэри Лондон, женщина, которой он доверял как сестре, призналась в умышленном отравлении и, в конечном итоге, убийстве Натаниэля. Он пытался примириться с этой новой реальностью. Заключение его деда и последующая смерть стали катализатором всего: каждого плана, каждого имени в их списке и всех последствий. Шерман Николс и Джонатан Бёрк собрали доказательства, которые привели к осуждению Натаниэля, но они не несли ответственности за его смерть, как Тони верил большую часть своей жизни. Все это было фарсом.
Тони вспомнил свой сон... чашу.
Год назад во сне Натаниэль сказал Тони, что тот потерпел неудачу. Впервые Тони прозрел сквозь пелену алого цвета, которая затуманивала его зрение на протяжении многих лет. Натаниэль никогда не желал Антону жизни, полной мести. Семья, какой бы неблагополучной она ни была, всегда имела для него первостепенное значение. Он желал полную чашу для всех своих любимых. Никогда бы он не пожелал причинить вред Антону, его жене или его ребенку, независимо от того, кем они были или с кем были связаны. Даже после дачи показаний Самюэлем Натаниэль никогда не обрекал того к тому, чтобы заплатить. На семью распространялся иммунитет.