Да и бытующие в среде теоретиков умонастроения способны повергнуть в ужас. Невольно задаёшься вопросом: неужели настолько обесценен в их среде здравый смысл, что путеводной звездой в их деятельности стало изречение Н. Бора: «Ваша идея, конечно безумна. Весь вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть верной»? И он не одинок в подобном мнении. Ему вторят и другие.
«Элемент абсурда должен присутствовать в науке. На …начальных этапах развития науки точность и пунктуальность, присущая профессионалам, может скорее мешать выдвижению смелых предположений», – таково мнение П. Капицы. Он же считал, что «острое логическое мышление порой мешает учёному, поскольку окончательная ясность может закрыть выходы к новым проблемам и нестандартным поворотам ищущей мысли». А, вспоминая про лабораторию своего учителя Э. Резерфорда, П. Капица рассказывал: «Тут часто делают работы, которые так нелепы по своему замыслу, что были бы прямо осмеяны у нас».
Физик Я. Смородинский: «Крайне важно приучить читателя к тому, что новые великие идеи, всегда кажутся странными и даже нелепыми».
М. Борн писал: «Мой метод работы состоит в том, что я стремился высказать то, чего, в сущности, высказать ещё не могу, ибо не понимал сам».
Б. Рассел: «Математики не знают, о чём говорят, а также верно ли то, что они говорят».
Австрийский физик П. Эренфест: «Ради Бога, не бойтесь говорить глупости! Лучше 99 раз сказать ерунду, чтобы один раз что-нибудь выскочило» [1].
Ну а что может выскочить из глупости, как не та же самая глупость.
Вот глупость и выскакивает.
Одним из ярчайших тому примеров может служить эксперимент Майкельсона и Морли, который вызвал волну недоумения среди ведущих физиков того времени. Результаты эксперимента многократно перепроверялись ими и обсуждались, но не находили своего логического объяснения. Вследствие чего, с подачи Лоренца, все сошлись во мнении, что причина в сокращении длины плеча интерферометра по направлению его движения.
Так на свет родилась релятивистская механика, а сам эксперимент был признан эмпирическим доказательством правоты положений СТО и «гениальной» формулы А. Эйнштейна – Е = mc2.
Кстати, по мнению авторов книги «МИРОЗДАНИЕ ПОСТИГАЯ» Изд. «Молодая гвардия» 1989 г. В. Н. Дёмина и В. П. Селезнёва, есть основание подозревать, что из-за внесения в систему дальнего наведения аппаратов по радиосигналам с Земли релятивистских поправок, космические аппараты «Фобос I» и «Фобос II», при сближении с марсианским спутником, попросту врезались в него, так как реальное расстояние между аппаратами и спутником было гораздо меньшим, чем расчётное.
Но не только несуразицами и противоречивостью пронизаны работы теоретиков, но и отсутствием у них элементарной сообразительности при решении простой задачи.
А именно, при объяснении результатов опытов Майкельсона и Морли за основу неизменно бралась механическая аналогия, подобная версии с гребцами. Тогда как объектом исследования были лучи света – фотоны, чьи отражения от преград носят абсолютно упругий характер, и чья механическая энергия и импульс всегда сохраняются. А значит, лучи света при их отражении от тел, движущихся им навстречу, должны увеличивать свою начальную скорость, а от тел, движущихся в том же направлении – замедлять.
Но Майкельсон (между тем, получивший Нобелевскую премию, по сути, за бездарную интерпретацию результатов своих экспериментов) и прочие исследователи, не видя столь существенной разницы между лодками с гребцами и лучами света, поставили между ними знак равенства. И тем самым проигнорировали фундаментальные законы Природы – закон сохранения импульса и механической энергии.
«Беда, коль пироги начнёт печи сапожник…»
Было время, когда в науке безраздельно царило одно из самых ложных учений среди лжеучений той поры – алхимия, прошедшая нелёгкий путь от заблуждений до триумфального шествия своей преемницы – химии.
Но если алхимия из лженауки превратилась в науку, то теоретическую физику постигла иная учесть. Став заложницей внедрившихся, а затем и воцарившихся в ней математиков, она, утратив изначально верное направление своего развития, превратилась в полигон для их необузданных бредовых фантазий, превративших её в лженауку.
Если быть кратким в определении того, что натворили и творят физики-теоретики с фундаментальной наукой, после того как математические модели стали для них поводырями на дорогах познания мироздания, то их творения – это, по сути дела, возведение памятника своему позору.