— Видишь, как красиво твоя киска заглатывает мой член, любимая? Я знал, что ты сможешь это сделать. Ты делаешь это так чертовски хорошо.
Я понял, что ей понравилось то, что я сказал, когда ее стенки коротко сжались вокруг меня.
— Вибрации... они слишком сильные, - сказала она, снова ложась на спину.
Ее бедра выгнулись дугой, вгоняя меня в нее еще глубже. — Пожалуйста, двигайся. Сильно. Мне это нужно.
Я отстранился и снова погрузился в нее, еще глубже, чем прежде. Вибрация была настолько приятной, что мне хотелось остановиться, но я хотел дать своей девочке то, что она хотела. И мне нравилось слышать, как она умоляет об этом.
— Умоляй сильнее, - сказал я, медленно наращивая темп, но неглубоко.
— Трахни меня, Киллиан. Пожалуйста. Жестко и грубо. Пожалуйста, сделай мне больно. Ты сводишь меня с ума.
Я улыбнулся. Мой следующий толчок в нее был настолько сильным и глубоким, что она приподнялась на кровати, и изголовье кровати издало громкий звук, ударившись о стену. Ее руки легли на мое бедро, ногти впились в кожу. Я наклонился вперед еще больше, обхватил рукой ее горло и сжал по бокам, но не настолько, чтобы стеснить ее дыхание.
— Блять, Астер. Ты так чертовски красива с моей рукой в качестве ожерелья, детка. И ты такая чертовски тугая с этим вибратором. Не могу дождаться, когда ты кончишь на мой член, - сказал я ей.
— О, Боже, - застонала она, ее руки схватили меня за запястье и сжали, пока я крепко сжимал ее горло.
— Здесь нет Бога. Только дьявол, готовый и желающий согрешить ради тебя, - напомнил я ей.
— Господи, как же это чертовски приятно, - стонала она между невнятными ругательствами. — Я кончаю, детка. Черт возьми, я кончаю.
Я наблюдал, как ее глаза закатились к затылку, и она выкрикнула мое имя, ее тело конвульсивно извивалось под моим.
— Уже видишь звезды, детка? - спросил я ее с ухмылкой. Я знал, что игрушка понравится нам обоим. Я уже чувствовал, как напрягаются мои яйца, готовые вот-вот лопнуть.
Я отпустил ее горло, положил обе руки на ее груди и сжал соски. Моя девочка любила боль в любом ее проявлении. Я любил причинять ей боль, но только когда это доставляло ей удовольствие.
— Я знал, когда встретил тебя, что никогда не смогу отпустить тебя. Ты, блять, моя. Навсегда, - прорычал я.
Я замер глубоко внутри нее, опустил ее ноги на кровать и наклонился вперед, чтобы зарыться лицом в ее шею. Я стонал ей в шею, в то время как мой член пульсировал внутри нее, что было неразличимо от сильной вибрации.
— Я люблю, когда ты наполняешь меня своей спермой, детка. Отдай мне все до последней капли, - поощряла Астер.
Я впился в ее шею, пока она кричала, но от ее мольбы я кончил так сильно, что у меня помутилось зрение.
— О Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы это прекратилось, Киллиан. Я больше не могу, - умоляла она дрожащим голосом, ее дыхание снова участилось.
Я ухмыльнулся.
— О, ты думаешь, мы закончили? Я не думаю, что ты достаточно оргазмировала. Теперь перевернись. На руки и колени, куколка.
Одного раза с Астер никогда не будет достаточно.
Астер
Я закончила учебу за два месяца до родов, в мае. Браяр, Декс и Киллиан были рядом со мной. Мы оставались в нашей квартире до окончания учебы, а потом вместе с Браяр и Дексом переехали в Бостон. Мы сдавали в аренду две половины двухэтажного дома. Мы хотели какое-то время побыть рядом, и Браяр было удивительно комфортно, когда между нами была одна стена. Она должна была слышать не только нас с Киллианом, но и плач нашего ребенка.
Нашего сына.
Киллиан был в восторге, когда узнал, что у нас будет сын. Браяр уже согласилась быть нашей няней, когда сможет, а Декс сказал, что тоже будет помогать. Браяр и Декс обручились в канун Нового года. Их свадьба должна была состояться в следующем месяце, до того как она начнет учиться на юридическом факультете. У Декса была замечательная работа, чтобы накопить денег на свадьбу.
— Сегодня мы идем ужинать. Только ты и я, - сказал Киллиан.
— Я договорилась с Браяр.
Я нахмурилась.
Как будто отрепетированная, Браяр написала мне сообщение.
Не могу пойти сегодня, извини.
Киллиан задумал что-то подозрительное. За четыре года нашей дружбы Браяр практически никогда не отменяла мои планы. Я решила, что лучше всего будет надеть свое облегающее красное платье и нанести простой и милый макияж. Киллиан любил, когда я пользовалась тушью, подчеркивающей мои длинные ресницы. Мое платье было платьем для беременных, которое должно было оставаться сексуальным и показать женщинам, что мы можем быть беременными и носить то, что хотим. Киллиан выбрал его сам, сказав мне, что ему нравится мой пузик, хотя я ненавидела то, что мне казалось, что мой живот недостаточно велик. Однако врачи клялись, что это здоровая беременность.
На подготовку у меня ушел час. Когда я любовалась своей работой в зеркале, Киллиан подошел сзади и обхватил меня за талию, прижав к своей груди. Его рука прошлась по моим бокам, задирая платье к верху и обнажая в зеркале мое нижнее белье. Черные кружевные трусики.
— Они тебе не понадобятся, - сказал он мне, просунув пальцы под подол трусиков и потянув их вниз. Я вышла из них, оставив их на полу, взяла его за руку и позволила ему вывести меня из комнаты.
На улице нас ждала машина. Он заказал нам Uber черного цвета. Между нами и водителем был барьер, и он не мог оторвать своих рук от моих бедер и груди.
— Оставь это на вечер, Киллиан. Последнее, что мне нужно, это оказаться в компрометирующем положении с тобой, - сказала я ему.
— Скоро тебе не придется об этом беспокоиться, - подозрительно сказал он.
— И почему же, детка? - спросила я.
— Потому что, дорогая, я арендовал для нас на сегодня весь ресторан. Это новое итальянское заведение, которое ты хотела попробовать.
Мои глаза расширились как никогда раньше. Арендовать для нас целый ресторан? Боже, Киллиан действительно был идеален для меня. Он был всем, о чем я мечтала, и даже больше.
Поездка в ресторан была не самой длинной, но и не самой короткой. Пробки в час пик осложняли нашу поездку. Когда мы приехали к заказанному столику, официантка оказалась услужливой и милой. Она усадила нас в кабинку в углу с цветами и зажженными свечами. Вокруг нас царила приглушенная атмосфера, а сам ресторан был оформлен в красивой, насыщенной красно-золотой гамме.