На просцениуме — ЕЖОВ.
ЕЖОВ. Так, порядок! Все идет по плану! Признание Крестинского немедленно закрепляем репликами подсудимых! Быстро, товарищи враги народа! Сейчас важен темп, искренность, чувство, логика, раскаянье! Приготовились к съемкам! Камера, мотор! Начали!
ВЫШИНСКИЙ. Продолжайте!
БУХАРИН. По мысли Томского, составной частью нашего переворота было чудовищное преступление — арест Семнадцатого партийного съезда! Пятаков против этой идеи высказался не по принципиальным соображениям, а по соображениям тактического характера: это вызвало бы исключительное возмущение среди масс...
На просцениуме Б Е Л А К У Н.
БЕЛА КУН. Я, Бела Кун, один из создателей венгерской коммунистической партии, умер во время пыток в сталинских подвалах... От меня требовали признания в том, что я шпионил для Германии по приказу моего друга Бухарина... Я не пошел на сговор с гестаповцами Ежова. За это мне выжгли папиросой глаза... Я восхищаюсь
Бухариным! Я кляну себя за то, что не вышел с ним вместе на это единоборство... Только кретины не поняли слова Бухарина: ведь только Сталин арестовал девяносто процентов участников Семнадцатого съезда! Но никакого возмущения среди масс не было! Наоборот, всенародное ликование! Галилей отрекся, но его фразу «а все-таки она вертится!» и поныне знает весь мир... С контрреволюцией надо бороться до конца, надо разрешать себе верить в чудо, которое случится в самый последний миг... Я решил погибнуть в застенке, отказался от затаенной борьбы с нашими нацистами в зале суда — и сделал ошибку... Хоть один из вас, зрителей, должен выжить, хотя вы все заложники лучшего друга советского народа, все до одного... Выживший — расскажет хотя бы трем людям про то, как боролся Бухарин, что знают трое — знает мир...
ВЫШИНСКИЙ. Бухарин, с Караханом вы говорили?
БУХАРИН. Он сообщил, что немцы требовали от нас военного союза с гитлеровской Германией.
ПРУХНЯК. Я, Прухняк, генеральный секретарь польской коммунистической партии. После того как Сталин подписал договор с Гитлером, нас, польских коммунистов, объявили врагами народа и английскими шпионами. Нас пытали, требуя признания, что мы хотели сорвать договор между Союзом и гитлеровским Рейхом — по заданию англичан и масонских кругов Франции... Нас расстреляли, а партию распустили... Анализируя показание Бухарина о том, что гитлеровцы хотели военного союза с ним и его друзьями, я не перестаю удивляться: за что же его судят, если Сталин подписал именно такой союз?
ВЫШИНСКИЙ. Подсудимый Плетнев, вы участвовали в убийстве Горького?
ПЛЕТНЕВ. Да.
ВЫШИНСКИЙ. Левин?
ЛЕВИН. Скажу обо всем. Мы договорились с Крючковым, секретарем Горького, о мероприятиях, вредных Алексею Максимовичу. Я ему говорил, что Горький любит прогулки. Я сказал, что надо практиковать прогулки. Горький очень любил труд, любил рубить сучья деревьев... Все это было разрешено — во вред его здоровью...