– Ладно. – Сандерс отправил в рот немного макарон, но, не почувствовав никакого вкуса, положил вилку. Фернандес промокнула салфеткой подбородок:
– Знаете, а вы так толком и не объяснили мне, почему вы тогда дали задний ход на самом интересном месте.
– Мой друг Макс Дорфман говорит, что я с самого начала так собирался сделать.
– Ну и дела! – сказала адвокатесса.
– Вы тоже так считаете?
– Не знаю… Я просто хотела бы знать, что вы чувствовали в тот момент. Ну… когда передумали…
Сандерс пожал плечами.
– Просто расхотелось.
– Угу… Уже не так хотелось, да?
– Не то чтобы… – И он признался: – Хотите на самом деле знать почему? Потому что она кашлянула.
– Кашлянула? – переспросила Фернандес.
Сандерс будто снова увидел себя: со спущенными брюками он склонился над Мередит, лежащей на кушетке. Он тогда еще подумал: «Что я здесь делаю?» А она тянула его к себе, держа руками за плечи, и приговаривала: «О, пожалуйста… Нет… Нет…»
И в эту минуту она отвернулась и кашлянула.
Этот кашель все и решил. Сандерс отстранился, сказал: «Ты права» – и встал с кушетки.
Выслушав это, Фернандес нахмурилась и озадаченно сказала:
– Я как-то не ожидала, что кашель может оказать такое действие.
– Может. – Сандерс отодвинул свою тарелку. – В такие минуты не кашляют.
– Почему? Это что, вопрос этикета? – поинтересовалась Фернандес. – Нельзя кашлять в экстазе?
– Нет, это не то, – мрачно ответил Сандерс. – Вы спросили, я ответил…
– Я пошутила, не обижайтесь, пожалуйста. Так при чем здесь кашель?
Сандерс поколебался.
– Знаете, женщины привыкли думать, что мужчины настолько увлечены своими ощущениями, что ничего не замечают в такие минуты. Ну, принято считать, что мужчины не знают, где надо приласкать, где нужно погладить, и так далее… Что они глуповаты в вопросах секса.
– Не думаю, что вы так уж глуповаты. Так, а что насчет кашля?
– Кашель означает, что вы вовсе не увлечены происходящим…
– Это звучит несколько категорично, – подняла бровь адвокат.
– Зато правильно.
– Ну, не знаю… У моего мужа бронхит, и он кашляет все время.
– Только не в последний момент…
Фернандес помолчала, вспоминая.
– Зато он кашляет сразу, когда все закончится… Прямо взрывается кашлем. Мы всегда над этим хохочем.
– После – это другое дело. А вот в самый напряженный, самый решающий момент, уверяю вас, никто не кашлянет.
Замолчав на мгновение, он стал припоминать картины из своего холостяцкого прошлого: щеки женщины краснеют, шея или верхняя часть груди покрывается пятнами; такие твердые вначале соски становятся мягкими… Глаза, темнеют, иногда закатываются. Губы припухают, дыхание меняет ритм… Женщина меняет положение бедер, меняет ритм движения, становится одновременно напряженней и податливей. На лбу появляются морщинки… В общем, у всех по-разному, но…
– Никто никогда не кашляет, – уверенно сказал он.
Тут внезапно он смутился и, торопливо придвинув к себе тарелку, начал жевать, скрывая свое нежелание говорить далее на эту тему. У него появилось ощущение, что он нарушил какие-то неписаные правила, которых придерживались все, хотя и притворялись, что этих правил не существует…
Фернандес с любопытством смотрела на него.
– Вы что, читали где-то об этом?
Он отрицательно помотал головой.
– Мужчины обсуждают между собой подобные вещи?
Он опять покачал головой.
– А женщины обсуждают…
– Я знаю, – сказал Сандерс, проглотив еду. – Короче говоря, она кашлянула – и я отыграл назад. Она совершенно не была возбуждена, и это меня… ну, рассердило, что ли… Лежала передо мной, задыхалась и стонала, а на самом деле только притворялась. Я понял…
– Что она вас использует?
– Да, вроде этого. Манипулирует мной. Иногда я думаю, что если бы она не кашлянула тогда… – Сандерс неопределенно пожал плечами.
– Может быть, мне прямо у нее спросить? – хмыкнула Фернандес, кивая в сторону столика Мередит.
Сандерс поднял глаза и увидел, что та идет в их сторону.
– Вот дьявол…
– Спокойнее, спокойнее, все нормально.
Мередит с широкой улыбкой на лице остановилась около их столика.
– Привет, Луиза, привет, Том.
Сандерс начал подниматься из-за стола.
– Нет-нет, Том, не надо вставать. – Она положила руку на плечо Сандерса и слегка его сжала. – Я на минутку.
Мередит лучезарно улыбалась: она выглядела в точности как уверенный в себе начальник, подошедший сказать пару слов коллегам. Сандерс увидел за ее спиной, как Гарвин расплачивается по счету, и мельком подумал, подойдет ли и он к их столику.
– Луиза, я только хочу сказать, что не держу на вас зла, – говорила Мередит. – Я понимаю – каждый выполняет свою работу. И это прекрасно, это делает воздух чище. Я надеюсь, что и в дальнейшем мы будем продуктивно сотрудничать…
Говоря это, Мередит стояла за спинкой стула Сандерса, и ему приходилось выкручивать себе шею, чтобы видеть ее.
– Может быть, вы присядете к нам? – предложила Фернандес.
– Ну, разве что на минутку…
Сандерс встал, чтобы придвинуть ей стул, думая, что глазах чиновников из «Конли» все выглядит очень мило – воспитанный босс уступает уговорам подчиненных одалживает их своим обществом. Двигая стул, он увидел, что Николс смотрит в их сторону поверх очков, так же как и молодой Конли.
Мередит присела.
– Не хотите ли чего-нибудь? – заботливо поинтересовалась Фернандес.
– Благодарю вас, я только что пообедала.
– Тогда, может быть, кофе?
– Спасибо, не нужно.
Сандерс сел. Мередит наклонилась вперед.
– Боб только что поделился со мной своими планами акционирования отдела. Потрясающе – дело идет полным ходом.
Сандерс с изумлением следил за ней.
– Вот, смотрите – Боб принес список предполагаемых названий новой компании. Послушайте, как звучим «Спидиор», «СпидСтар», «ПраймКор», «Тализан», «Тензор». Мне кажется, что фирме под названием «СпидКор» подобает производить запасные части для гоночных автомобилей; «СпидСтар» как-то уж слишком ассоциируется с деньгами; «ПраймКор» как название больше подошло бы какому-нибудь обществу взаимного кредита. Как насчет «Тализан» или «Тензор»?