– Да.
– И, находясь в таком состоянии, в последний момент мистер Сандерс внезапно осознал, что он не хочет продолжать действовать в том же духе, и сказал вам об этом прямо и недвусмысленно. Почему же вы характеризуете его действия как попытку унизить вас? Я, например, склонна полагать, что мы имеем обширное свидетельств совершенно обратного – непродуманной, я бы сказала, отчаянной, чисто человеческой реакции на ситуацию, которую полностью контролировали вы. И как бы вам не хотелось доказать обратное, мисс Джонсон, это не было встречей старых любовников – это вообще не было встречей равных людей. Фактически вы были выше по положению, и вы управляли ходом событий на каждой стадии. Вы назначили время, купили вино, купили презервативы, заперли дверь – и после этого еще обвиняете своего подчиненного в том, что он отказался вас ублажить. Причем продолжаете это делать даже сейчас.
– А вы пытаетесь выставить его поведение в благоприятном свете, – возразила Джонсон. – Но я продолжаю утверждать, что дотянуть до последнего, а потом отказаться – это любого доведет до белого каления.
– Да, – согласилась Фернандес. – Именно так и говорят многие мужчины, когда женщины отказывают им в последнюю минуту. Но женщины говорят, что у мужчины нет оснований кипятиться, потому что женщинам можно отыграть назад в любой момент. Разве не так?
Джонсон раздраженно побарабанила пальцами по столешнице.
– Послушайте, – сказала она. – Основываясь на весьма смутных фактах, вы пытаетесь создать здесь прецедент. Что я такого плохого сделала? Я всего-навсего предложила, и, если мистеру Сандерсу мое предложение было не по вкусу, он должен был просто сказать: «Нет». Но он этого не сказал. Ни разу. Он хотел меня унизить. Он зол на меня за то, что меня назначили на должность, которую он рассчитывал занять сам, и он решил отплатить мне единственным доступным ему путем – запятнав мое достоинство и честь. А это, знаете, нецивилизованные действия, скорее, так могут вести себя партизаны или террористы. Он, завидуя моим успехам в бизнесе, мечтает напакостить мне. И вы напускаете туману только для того, чтобы прикрыть этот главный и неоспоримый факт.
– Мисс Джонсон, главным и неоспоримым фактом является то, что вы – начальник мистера Сандерса и что ваше поведение по отношению к нему носило незаконный характер. А это уже достаточное основание для прецедента.
Наступило недолгое молчание.
Секретарша Блэкберна вошла в зал и, подойдя к своему боссу, передала ему записку. Блэкберн пробежал ее глазами и передал Хеллеру.
– Мисс Фернандес, – спросила судья Мерфи, – может быть, вы все-таки объясните мне, что происходит?
– Конечно, Ваша честь: получилось так, что существует магнитофонная запись встречи мисс Джонсон и мистера Сандерса.
– В самом деле? И вы ее прослушали?
– Да, Ваша честь. И она подтверждает правоту слов мистера Сандерса.
– Вы знаете о существовании этой записи, мисс Джонсон?
– Нет, не знаю.
– Возможно, вы и ваш адвокат также захотите ее прослушать. Наверное, нам всем стоит ее прослушать, – предложила Мерфи, в упор глядя на Блэкберна.
Хеллер опустил записку в карман пиджака и сказал:
– Ваша честь, я хочу просить у вас устроить десятиминутный перерыв.
– Прекрасно, мистер Хеллер, думаю, что такой оборот дела вынуждает нас сделать перерыв.
Тяжелые черные тучи висели над Посредническим центром; похоже, опять собирался дождь. Джонсон, Хеллер и Блэкберн стояли плотной группой поодаль, у фонтанов. Фернандес следила за ними.
– Ничего не понимаю, – пожаловалась она. – Опять стоят совещаются. О чем тут совещаться? Клиентка завралась, потом по ходу дела сочинила новую историю. Нет сомнений, что Джонсон повинна в сексуальном преследовании, и мы имеем ленту с записью, подтверждающую это. Ну о чем здесь говорить?
Некоторое время она, нахмурившись, смотрела в их сторону.
– Знаете, нельзя не признать, что эта Джонсон – чертовски сообразительная женщина, – сказала она.
– Да уж, – согласился Сандерс.
– Умна и хладнокровна.
– Угу.
– Быстро делает блестящую карьеру.
– Да.
– Как же тогда она позволила себе попасть в такую ситуацию?
– Что вы имеете в виду? – спросил Сандерс.
– С чего это она прицепилась к вам в первый же день? И причем так круто взяла. Нажила себе кучу проблем. Она слишком хитра для этого.
Сандерс пожал плечами.
– Может, вы полагаете, что это из-за вашей неотразимости? – поинтересовалась Фернандес. – Очень сомневаюсь, при всем моем к вам глубоком уважении.
К Сандерсу почему-то полезли в голову воспоминания о том времени, когда он впервые встретил Мередит, потом он вспомнил, как она проводила презентацию, как она скрещивала ноги, когда ей задавали вопрос, на который у нее не было готового ответа.
– Она всегда прибегает к сексу, когда нужно кого-нибудь от чего-нибудь отвлечь. Она это хорошо умеет.
– Я, конечно, верю, – сказала Фернандес, – но от чего она хочет нас сейчас отвлечь?
Этого Сандерс не знал, но инстинкт ему говорил, что что-то еще произойдет.
– Кто может знать, каковы люди, когда они наедине с собой? – спросил он. – Когда-то я знал эту женщину, она имела внешность ангела, но путалась с рокерами.
– Это интересно, – сказала Фернандес, – но нам это не поможет. Она произвела на меня впечатление женщины, обдумывающей каждый свой шаг, а с вами она действовала необдуманно.
– Ну, вы же сами говорили, что ей это не впервой.
– Да, возможно. Но почему в первый же день, с наскоку? Нет, я думаю, причина здесь в другом.
– А как насчет меня? – спросил Сандерс. – Как, по-вашему, у меня была другая причина?
– Думаю, что была, – ответила адвокат, серьезно глядя на него. – Но об этом мы поговорим как-нибудь еще.
Со стороны автостоянки появился Алан.