Задумавшись, я не заметил, что Андрюс уже давно в упор смотрит на меня.
– Ты что? – с некоторым беспокойством спросил я.
– Откройся! – тихо сказал он. – Я же вижу, тебя что-то мучит! Откройся, я никому не скажу!
Последняя фраза была явно лишней.
– Потом, – пробормотал я, – потом, – и, выскочив из-за столика, бросился на улицу.
Только теперь я вспомнил, что в квартире одна сидит мать, что у нее рецидив, и что это может значить для оставшихся соседей. Страх вернулся вновь.
Сломя голову, я кинулся домой. На ходу вытаскивая ключи, я взлетел на третий этаж. Но ключи не понадобились. Дверь была открыта. Матери в комнате не было.
Глава 4. Они нападают так неожиданно, что ты даже не успеваешь застегнуть штаны
Зато по всей комнате были раскиданы куски доктора Чарлза Паркера. С гвоздика, на котором раньше висела картина, изображавшая орла, выклевывающего печень Прометея, свешивалась рыжая борода доктора. Усы были отдельно. Совсем отдельно. В комнате их, по крайней мере, не было.
В отчаянии я стоял посередине квартиры и тупо смотрел в камин, где тлел обугленный череп доктора. Из оцепенения меня вывел телефонный звонок. Я покрылся испариной. Осторожно, словно гиппопотама, я поднял телефонную трубку.
***Опять опечатка. Должно быть «словно гремучую змею». Хотя тоже бред. Какой нормальный человек станет поднимать гремучую змею голой рукой?! Если он, конечно, не змеелов. Да и змеелов-то тыщу раз подумает!***
– Колдуэлл? – раздался до боли знакомый голос.
– Инспектор? – пролепетал я, почувствовав, как по моим ногам, словно альпинисты, поднимаясь все выше и выше, ползут мурашки.
– Да, это Синклер. Ничего нового?
– Нет, – прошептал я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал. А если и дрожал, то не до такой степени. А то было неудобно разговаривать – меня все время кидало в разные стороны, и я ударялся то о тумбочку, то о кровавое кресло, в котором еще вчера вечером сидел совершенно целый доктор и перебирал в руках четки, а теперь лишь его правая рука, свешиваясь с подлокотника, напоминала о том, что когда-то в этом кресле находился человек целиком.
– Питер! – голос инспектора стал мягче, и меня пробил холодный пот.
– Питер, – повторил Синклер, – а вы не думаете, что это исчезновение может быть связано с вашей матерью?
– Что вы имеете в виду? – выдавил я, вылезая из камина, куда меня бросила нервная дрожь.
– Ну, вот вы говорили, что плохой доктор никому не нужен? Говорили?
Я кивнул.
– Еще бы вы отказывались,– рассмеялся Синклер, – а вдруг ваша мать услышала эти слова и… Ну, вы сами понимаете.
– Не могла она их услышать! – крикнул я. – Никому, кроме Вас, ничего подобного я не говорил! Понятно?
– Успокойтесь! – резко произнес Синклер, – я к вам часа через два зайду. Поговорю с вашей матерью.
И прежде, чем я успел возразить, на том конце провода повесили трубку. А позже – и на этом.
В ужасе я стоял около телефона, и ноги мои разъезжались в разные стороны, и кровь уже запачкала новые джинсы.
В голове проносились разные мысли: вот в квартиру входит Синклер, подскальзывается, падает, скользит, натыкается на камин. А из камина на инспектора, ухмыляясь, глядит череп.
– Ба! – говорит Синклер, – да это же доктор Паркер!
Вслед за этим мне представилось, как в комнату входит мать. Подмышкой у нее сверток.
– Мальчик мой, – говорит мать, – я принесла тебе леденцов.
Она разворачивает сверток, а из него кости, кости, кости сыпятся, кровь льется.
– Ба, – говорит Синклер, – вот это леденцы!
Потом мысли метнулись в сторону, и я вспомнил, как однажды в детстве видел страшную картину: оголтелая толпа пьяных негров забивает слона. Слон был совсем ручной. Он неуклюже топтал распоясавшихся подонков и жалобно трубил. Но что мог сделать против десятка обезумевших африканцев один-единственный слон. Вот если бы их было стадо… Но животное находилось в полном одиночестве, если не считать меня, пятилетнего мальчишки, который ничего не мог поделать, а лишь стоял и смотрел, как слона валят на землю, как бьют его ногами по хоботу, как печально он приоткрывает правый глаз и как постепенно глаз заволакивает пеленой смерти, и из него перестают капать большие, как баскетбольные мячи, капли слез.
– О, Боже! – очнувшись пробормотал я, – сюда же Синклер идет!
Словно метеор, промчался я по квартире, сметая все на своем пути в мусорное ведро. Через полчаса все было убрано. Лишь до люстры я дотянуться не смог, и оттуда, нарушая все законы общежития, на меня глядел глаз доктора Паркера. Похоже, левый.
– Зачем Синклеру смотреть на люстру? – громко спросил я самого себя, и сам же себе ответил: – Абсолютно незачем!
Дверь за спиной скрипнула. Я покрылся холодным потом.
– Пит, – раздался дребезжащий голос соседа с первого этажа, – у тебя все в порядке?
Не дожидаясь ответа, старик прошел в комнату.
– У меня? – глупо переспросил я.
– А что это там на люстре? – близоруко щурясь, спросил сосед, – похоже на глаз.
– Какой глаз? – вновь переспросил я, стараясь унять дрожь во всем теле.
– Глаз, – повторил старик, – точно, глаз.
– Уходите, – взмолился я, – у меня дел много!
С трудом мне удалось вытолкать соседа за дверь. Но только я подставил к люстре стремянку, как в квартиру влетел краснощекий, запыхавшийся мальчик.
– Телеграмма, – крикнул он и, с интересом оглядев комнату, остановил взгляд на стремянке.
Я выхватил из рук посыльного телеграмму и, выпихивая мальчика из комнаты, забормотал:
– Иди, иди… Дела у дяди… Иди с Богом!
– Глаз достаете?» – понимающе кивнул мальчик. – Хотите, помогу?
Избавившись от назойливого парня, я залез на стремянку и, потянувшись за глазом, вспомнил, как на четвертом курсе Университета (который я так и не закончил, но об этом – потом) Джейн позвала меня и Джо помочь ей повесить радио. Девушка хотела, чтобы радио находилось обязательно под самым потолком. Она говорила, что чем выше радио повесить, тем лучше будет слышно.
– А как ты собираешься переключать программы? – спросил Джо.
Джейн задумалась.
– Можно шваброй, – помог я девушке.
– Ладно, – сдался Джо, – Пит, тащи стремянку.
– У нас нет стремянки, – растерянно сказала Джейн.
Джо начал что-то говорить, но вместо этого сказал:
– Пит, подсади меня.
– Эй! – через минуту возмущенно крикнул он. – Ты что делаешь?!
– Подсаживаю, – ответил я.
– Ты уверен, что делаешь именно это?
– Мальчики, не ссорьтесь! – попросила Джейн и, поднявшись на цыпочки, протянула Джо радио.
Кто же знал, что в эту коробочку величиной с «Walkman» напихано столько всего, что все радио стал равняться весу небольшой переносной радиостанции.
Джо этого точно не знал. Он взял радио, и в следующий миг я почувствовал странное ощущение в области затылка. Потом на меня спланировал молоток. Следом посыпались гвозди. Мне стало трудно стоять, и я упал. Сверху рухнул Джо. Джейн, видимо, решила, что это новая игра и прыгнула на спину Джо.
***Господи, ну к чему он все это рассказывает? Мало того, что абзац является плагиатом, так еще и скучным плагиатом.***
– Можно войти? – из задумчивости меня вывел вкрадчивый голос инспектора Синклера.
– Минутку! – крикнул я, но, оказалось, что полицейский уже вошел, и теперь внимательно смотрит на меня, стремянку и люстру, с которой я так и не снял левый глаз.