Внезапно его пронзила старая боль, которая, вероятно, должна была поразить и Маргарет.
Через секунду Эш уже знал, как обернуть ситуацию в свою пользу. Далримплу необходимо заручиться согласием одного лорда встать на его сторону, чтобы идти дальше. В душе закопошились предчувствия. Как может человек, с легкостью предавший сестру, носить титул герцога? На этом можно сыграть. Он мог бы убедить всех этих людей поддержать его и положить конец диспуту раз и навсегда.
Но что… что, если он уже смог это сделать?
Эш всегда относился к акту о признании легитимности только как к делу против братьев Далримпл и лишь сегодня осознал окончательно, что оно касается всех детей герцога Парфордского. Включая Маргарет.
Эта деталь казалась такой маленькой и незначительной, что даже сама Маргарет никогда не упоминала о ней. Если Эш выиграет процесс, то именно он станет тем человеком, кто действительно предал ее. Из-за него она будет признана незаконнорожденной, и уже во второй раз. Это он, Эш Тернер, старается искалечить ее жизнь, навсегда приклеив клеймо «незаконнорожденная».
До встречи с Маргарет он сломал ей жизнь, сам того не желая; но самым страшным было то, что продолжал действовать, уже узнав ее достаточно близко. И полюбив.
Эш открыл глаза и посмотрел на стоящего напротив врага. Странно, но из всех Далримплов лишь с этим сутулым мужчиной он ощущал некое подобие родства. Они оба были слишком глупы, чтобы понять, как поступают с Маргарет, — или слишком эгоистичны, чтобы беспокоиться об этом.
Лорды смотрели на Ричарда Далримпла.
— Вы знаете, я люблю свою сестру, — сказал он. — Но у меня был выбор поступить так или не получить вообще ничего.
Эш почувствовал неприятную тошноту. Мысли, порожденные его чутьем, рвались наружу.
Борись. И победи. Он еще может получить герцогство. Может познать блаженное удовлетворение от мести. Он может возвысить своих братьев — пообещать то, о чем они даже не смели мечтать. И никогда не будет бояться, что ничего не может им дать. Все, что для этого нужно, — предать любимую женщину. Эш с трудом сглотнул шероховатый ком в горле. Он посмотрел через плечо и окончательно осознал, какое действие возымеет сказанное им слово.
Значит, так чувствуют себя настоящие герои?
Разрушенное уже будет не восстановить, нанесенную им рану не залечит даже время.
— Позвольте, если я правильно понял, — обратился Эш к сидящим напротив него лордам. — Если Далримпл получает поддержку всех вас, ему не нужен голос Форсайта и его сторонников?
— Все верно.
У него нет выбора.
Эш шагнул к Далримплу и вырвал оставшиеся листы из его рук.
— Меня от вас тошнит, — сказал он, разрывая их на четыре части и отшвырнув клочки на пол. — Милорды, — продолжал Эш. — Вот желаемое вами дружеское соглашение. Вы голосуете за Далримпла. Но только — я подчеркиваю: только — в том случае, если в соглашение будет внесено имя его сестры.
Далримпл от удивления открыл рот.
Лорд Лейси-Фоллетт посмотрел на Эша:
— Так слухи все же были правдивы, мистер Тернер. Если вы требуете изменений, значит, готовы заключить еще одно соглашение. — Он повернулся к Ричарду и ухмыльнулся: — Я, как и все остальные, не вполне доволен представленным вами проектом. Существуют вещи, которые джентльмен не должен себе позволять ни при каких условиях, и запрет жертвовать женщиной в угоду собственным интересам я бы поставил первым в этом перечне.
Далримпл покраснел. Эш просто покачал головой, ощущая слабость и нежелание бороться дальше. Не сейчас, когда он так явственно понял, как поступает с Маргарет.
Лорд Лейси-Фоллетт поджал губы.
— Полагаю, обсуждение продлится до вечера. Если джентльменам больше нечего добавить, желаю вам хорошего дня.
Далримпл сделал неуверенный шаг к двери. Эш нагнал его и схватил за лацкан. В этом жесте не было ненависти, но Ричард отчетливо осознал, что единственным желанием Эша было размазать его по стенке. Он отпрянул, и тогда, склонившись к самому лицу своего заклятого врага, в глазах которого застыл ужас, Эш прошептал:
— Если вы не позаботитесь о ней, я уничтожу вас. Ваше герцогство продлится так недолго, что даже заметить не успеете.
Глава 23
— Все кончено.
Маргарет встала со стула у кровати отца и подалась навстречу входящему Ричарду. Дневной свет подчеркнул насыщенный всеми оттенками лилового синяк на его лице. Он выглядел уставшим. Уставшим и почти сломленным.