— Значит, вы так определяете результат своих действий за последние годы? «Больше не имеют прав наследования»?
Эш проигнорировал едкое замечание.
— Ты молод. И красив. Не сомневаюсь, в Сомерсете найдется не одна прелестная молочница, которая пожелает познакомиться с молодым человеком, стоящим в шаге от герцогства.
Марк натянул поводья и остановился в нескольких ярдах от ворот.
— Скажите. Скажите, что вы сделали с Далримплами? С тех пор как все это началось, из вашего рта вылетают лишь ругательства. Если вы и могли заставить себя изъясняться прилично, то никогда не пытались.
— Боже! Ты ведешь себя так, словно я их убил.
Взгляд голубых глаз Марка стал напряженным. Эш не удивился бы, если подобное настроение подтолкнуло брата выхватить из сумки у седла острый меч, занести его над головой и потребовать отречься от Эдема навеки. Отражаясь от блестящего клинка, солнечные лучи рассыпались бы золотыми брызгами в светлых волосах.
— Скажите, — повторил Марк.
Брат крайне редко высказывал свои требования. Эш готов был дать брату все, что тот захочет, если бы тот… захотел.
— Хорошо. — Их взгляды скрестились. — Я представил доказательства заключения первого брака герцога Парфордского, таким образом, его второй брак был признан незаконным, а он объявлен двоеженцем. Дети считаются незаконнорожденными и лишены права наследования. Это дало возможность ненавистному пятому двоюродному кузену, то есть мне, стать единственным действительным наследником. — Эш вновь пришпорил лошадь. — Я ничего не сделал Далримплам. Просто рассказал правду о том, как много лет назад поступил их отец.
И он не собирается извиняться за это.
Марк фыркнул и поскакал за братом.
— Не следовало так поступать.
Но он поступил. Эш не верил в предсказания и прочую спиритическую ерунду, но временами у него возникали… предчувствия, пожалуй, хоть это слово тоже отдавало оккультизмом. Он предпочитал считать, что обладает развитой интуицией, некими почти животными инстинктами. Скрывавшийся в глубинах его души дикий зверь, способный различать честность и порядочность в поступках людей, не утратил свои способности под воздействием многих лет, потраченных на получение образования.
Когда он узнал о Парфорде, в голове явственно вспыхнула мысль: «Если я стану герцогом, то смогу избавить братьев от тюрьмы, которую они сами для себя выстроили».
Тяжкое бремя, довлевшее над ним, перевешивало, и даже положенное на другую чашу глубокое моральное удовлетворение не позволяло добиться равновесия. Потерявшие наследство Далримплы ничего не значили для него. Особенно после того, что Ричард и Эдмунд сделали его братьям. Истинная правда, он не проронил и слезинки в связи с их поражением.
Слуги заняли свои места и, когда Эш выехал на подъездную аллею, замерли в ожидании. Они были хорошо обучены для того, чтобы позволить себе любопытные взгляды, и достаточно услужливы и вежливы, чтобы излишняя строгость повлияла на их манеры. Впрочем, скорее всего, они слишком привыкли к своему жалованью, чтобы ворчать по поводу прибытия нового хозяина, посланного им судом.
Вскоре они его полюбят. Так было со всеми и всегда.
— Кто знает, — тихо произнес он, — может, одна из горничных привлечет твое внимание. Ты можешь заполучить любую.
Марк бросил на него озадаченный взгляд.
— Изыди, Сатана. — Он резко тряхнул головой.
Эш остановил лошадь. Сейчас замок показался ему меньше, чем раньше, фасад был отделан медового цвета камнем и совсем не производил мрачного, гнетущего впечатления. Он словно съежился и уже ничем не напоминал неприступную крепость, какой представлялся ему все эти годы. Сейчас перед ним был просто дом. Большой, но не мрачный. Грозное здание осталось в воспоминаниях прошлого.
Слуги выстроились в безупречно ровные шеренги. Эш внимательно оглядел их.
Перед ним стояли более ста человек, одетых в серое. Он был совершенно спокоен. Если бы он предчувствовал хоть малейшую опасность оттого, что Марк примет его щедрое предложение, никогда бы так не поступил. Теперь эти люди у него на службе — или будут в скором времени, когда нынешний герцог оставит их. У него на службе. Их благополучие будет зависеть от его прихоти, как когда-то зависела судьба Парфорда. Тяжелая ответственность.
«Я справлюсь лучше этой старой скотины».
Он сдержит этот обет так же, как сдержал последнюю клятву, данную перед этими стенами.