Катрин отказалась говорить о серьезных вещах, пока я совсем не поправлюсь. Судя по всему, я пролежал под дождем, умирая от голода, три дня, прежде чем Фиона нашла меня и затащила в башню. Она почти не умела врачевать, и у нее не было лекарств, поэтому она пошла за Катрин. Я оценил ее выбор целителя.
Так что первая прогулка, которую я совершил, начав вставать, была в сторону квадратного валуна неподалеку от башни. Фиона сидела у крошечного костерка, отскребая грязь с одного из башмаков. Она построила себе шалаш из веток, принесенных из ближайшего леса. Я заметил неплохой лук и связку стрел, значит, ее охота была успешнее моей. Когда я подошел, она вскочила, смутившись, и неуклюже поставила ногу в чулке на влажную землю. Но тут же опомнилась и воинственно выдвинула вперед подбородок.
– Пришел сказать тебе спасибо за то, что принесла меня в башню. И за то, что привела Катрин.
– Я же не могла обречь тебя на смерть, правда?
У меня на языке вертелось несколько подходящих ответов, но я сдержался. Где-то неподалеку грохотала гроза, резкие порывы ветра швыряли нам в глаза пепел от костра.
– Глупо оставаться под дождем теперь, когда я знаю, что ты здесь. Если ты считаешь себя обязанной жить здесь, пойдем хотя бы в башню. Там полно места, а Катрин, наверное, сумеет защитить тебя от моего дурного влияния.
Я думал, что она откажется. Надеялся, что она оскорбится и решит вернуться домой. Но ее основательная стоянка выдавала серьезные намерения, а мое скверное общество никогда не мешало ей оставаться рядом. Она согласилась.
На следующий день Катрин позволила мне говорить, голос уже достаточно восстановился.
– Значит, Хоффид не возражает, чтобы ты провела неделю в горах вместе со мной? – спросил я у своей темноволосой целительницы, пока мы пили чай из ромашки, слушая шум дождя.
Катрин улыбнулась и снова наполнила мою чашку.
– Хоффид самый терпеливый и понимающий человек в мире.
– А где же он прятался три недели? Хавел сказал, что Эннит едва не свела тебя с ума, требуя сказать, где Хоффид.
Катрин многозначительно посмотрела на меня, потом покосилась на Фиону, старательно делающую вид, что ее здесь нет.
– Хавел ошибся. Хоффид больше месяца провел у сестры. Бедняжка Эннит никак не могла сама убрать свой лен. И я сразу же вернусь к моему любимому мужу, как только ты поправишься.
– А как твои ученики?
Задать этот вопрос было нелегко. А выслушивать ответ было еще тяжелее. Но если я собирался жить дальше, я был обязан спросить.
– Дрик прошел испытание как раз перед моим приходом сюда. Тегир пройдет его на следующей неделе. Я позволю им сражаться по-настоящему в ближайшее время. Я уже просила Ловцов подобрать несколько простых случаев.
– Пусть они будут осторожны, Катрин. Ведь так много…
Я очень хотел предупредить Катрин, но я никак не мог подобрать слова, которыми можно было выразить мои ощущения. Знал, что опасность рядом, просто мы не видим ее. Мои страхи были неясными и размытыми, как люди в моем сне.
– Скажи мне, во время своего учения, в рассказах твоего деда встречалось что-нибудь похожее на Предтечу?
– Предтечу чего?
– Вот в том-то и вопрос. Я не знаю. – Мы снова принялись вспоминать имена демонов.
– Я не помню ничего такого. Ты уверен, что это слово было именно «нагидда»?
– Абсолютно уверен. Это единственное, что я могу соединить с тем, что сказал мне Повелитель Демонов, прежде чем я убил его. – Я вспомнил его слова во время своих летних размышлений. – Он сказал – «Не думай, что битва окончена. Будет другая битва…» Я считал, что он говорит о себе и что проблема решена, раз я убил его. Но теперь я сомневаюсь. – Когда я произнес эти слова, меня охватило сильное беспокойство. – Много думал в эти месяцы. Обо всем. – Я взмахнул рукой, словно указывая на все, что было в жизни. – Здесь есть какая-то фатальная ошибка. Если бы не мое длительное отсутствие, я бы ее не заметил. Я не видел ее, пока был рабом, поскольку все, чего желал, – вернуться в Эззарию и снова делать то, что умею делать. Я не задавался вопросами, нужно было просто выжить. Но с тех пор как я вернулся… Проблема не в том, что я не вижу смысла в буквальном исполнении обрядов, и не в том, что меня раздражают самовлюбленные болваны. И не в том, что демоны стали умнее, а битвы – тяжелее.
Идеи обрушивались ливнем после засухи на мои жаждущие мозги.
– Что-то упущено. Подумай, как мало мы знаем. Даже после стольких лет, после стольких исследований мы не можем объяснить существование встреченного мною демона. Неизвестно, почему у меня появляются крылья. Мы не понимаем, почему не можем убить демонов и покончить с этим раз и навсегда. Понятия не имеем, как получилось, что ведем эту войну. Почему Свитки такие короткие и их так мало? Ведь их писали не дикари, а образованные мужчины и женщины, прекрасно владеющие пером. Должны быть еще записи. Возможно, был кто-то, знающий нас и наше предназначение настолько хорошо, что он уничтожил записи. Кажется, некто приоткрыл дверь, а я смотрю через нее и вижу там огромные пространства нашего незнания. Твои юные Смотрители должны быть очень осторожны… Они должны прислушиваться, чтобы ты знала, чего ожидать.
Я хотел сказать больше. Мой разум вдруг прояснился. Я понял, что получил предупреждение, но не знал как, почему и о чем. Но мне было ясно, что если Повелитель Демонов, жуткое порождение, которое мы с Александром уничтожали трое суток, был всего лишь предшественником, то непременно нужно узнать, кто может явиться за ним.
От Катрин не укрылось мое волнение. Она нахмурилась, сказав только:
– Мне необходимо подумать. Прочитать кое-что. Поговорить с людьми. Надеюсь, я разузнаю что-нибудь. – Потом она покачала головой, отгоняя мрачные мысли, и положила руку мне на колено. – Ты ни разу не спросил, почему я переменила свое мнение о рассказанной тобой истории и пришла сюда.
Ее взволнованный голос пробудил мои безымянные страхи.
– Разве не потому, что мы так давно знакомы и ты поняла, как глупо было не доверять мне?
– Я не знаю, как это соотносится с рассказанным тобой, но мы нашли кое-что в записях деда.
– Что?
– Был еще один Смотритель, который встретил демона, похожего на твоего.
– Проклятие! Я знал это!
Его звали Пендрол, он был Смотрителем, когда Галадон был еще мальчишкой. Пендрол должен был помочь женщине, которая сошла с ума и разорила своего мужа.
Ловец осмотрел женщину и установил факт одержимости демоном, но он сообщил, что никогда еще не видел такой спокойной жертвы, которая была бы так убеждена в своей правоте. Пендрол же вернулся из-за Ворот растерянный, он утверждал, что не смог найти демона. После долгого разбирательства он признал, что один раз видел нечто похожее на проявление демона. Оно появилось после его традиционных слов в виде женщины с золотистыми волосами. Она была потрясающе красива и обладала исключительным чувством юмора. Она дразнила его, танцуя с ним под полной луной. Согласно записям, Пендрол больше ни разу не сражался.
Галадона очень заинтересовала эта история, он дождался возвращения Ловца и Утешителя и расспросил их о жертве. Ловец был очень смущен, он сказал, что, наверное, ошибся при осмотре. Женщина, жертва демона, оказалась настоящей героиней. Выяснилось, что ее муж похищал детей из ближайших деревень и заставлял их работать на своих серебряных копях. Жена же уводила их оттуда одного за другим и возвращала родителям. Ее муж не мог публично обвинить ее – тогда все бы узнали о его преступлении, – поэтому он заявил, что она безумна.