– Ради всего святого! – воскликнул я. – Вы понимаете, что дерзийцы ценят своих лошадей больше своих дворцов, больше золота, больше всего, за исключением разве что собственных детей, да и то не всегда? А кони Императора… – Кони Александра, боги земли и неба! Он сойдет с ума. Ничто так не уронит Александра в глазах дворян, как похищение его коней у него из-под носа. – Их лошади – основа их богатства, предмет гордости и доказательство высокого положения в обществе. Пусть это будет еще один сборщик налогов… пусть это будет даже императорская казна – в этом будет больше здравого смысла.
Блез задумчиво посмотрел на меня:
– Я слышал это о дерзийцах, но никогда не верил. Кто станет так ценить лошадь?
– Лучше поверь.
– Он просто не хочет, чтобы мы беспокоили его друзей, – бросил Фаррол. – Что ты его слушаешь? Он всегда против крови… прекрасно, крови не будет. Мы вернемся через несколько часов. Если они обратят на происшедшее внимание, тем лучше. Разве не этого мы добиваемся?
Не было возможности убедить их, что дерзиец станет защищать коня своего господина ценой собственной жизни. Объяснить им, что нет более верного способа заставить Императора мстить. Они не понимают, как можно так ценить животное, они не осознают, каковы последствия их плана.
Вечером я нашел Блеза на берегу потока.
– На этот раз меня с вами не будет, и вас там тоже не должно быть. Я не хочу видеть вашу смерть. – Я снова перечислил ему причины. Он снова спокойно выслушал меня и остался при своем.
– Почему тебя так беспокоит этот набег? Неужели ты не видишь, что перечисленные тобой причины – причины, по которым его следует совершить. Дерзийцы должны понять, что люди важнее животных. И я не могу отпустить тебя. Нам нужны твои навыки. – Он хлопнул меня по плечу. – Мы давно уже полагаемся на свою судьбу. Что они сделают нам, убьют дважды? – Он улыбался. Но его черные глаза бросали мне вызов. Рассказать ему все, что я знаю, проникнуться его идеями или отвергнуть их, объяснив причины. Доказать свою правоту, вступив в битву с ним, или бросить все и уйти. У меня не было выбора. Он пошел дальше, а я остался, проклиная свою судьбу и всех, кого только смог вспомнить.
«Блез нужен мне живым. Только он знает, где мой сын». Кроме того, он был загадкой, которую я должен был разгадать. Я не мог позволить ему умереть, прежде чем пойму, как он может объехать за день Империю и при этом не в состоянии вывести паразитов у себя в доме. Более того, он был добрым и честным человеком, я не мог допустить, чтобы он погиб из-за какой-то глупости. Поэтому, когда занялся день, я тоже был одет в черное, мое лицо было вымазано углем и расписано белыми кинжалами. Я молил только об одном – чтобы Александр никогда не узнал о моем поступке.
Утро было сырым и холодным. Раскаты грома раздавались над Киб-Рашем, Зубастыми скалами, которые для меня были навсегда связаны с Парнифором, городом, в котором я ступил в душу Александра, чтобы сразиться с Повелителем Демонов. В горах Киб-Раша была прекрасная вода и отличные пастбища, где лошади могли набраться сил перед скачками. На втором году жизни их перевозили из конюшен сюда для подготовки к соревнованиям. Сейчас была осень, а высоко в горах уже начиналась зима, самое время возвращать окрепших скакунов в Загад их знатному владельцу. Караван лошадей с их конюхами и охраной должен был идти через Макайскую теснину, длинный проход, в котором с трудом могли разойтись двое коней. Плохое место для битвы, которой никто не ожидает, поскольку не многие бандиты так мало ценят собственную шкуру, чтобы нападать на императорских лошадей. Судя по всему, Блез, Фаррол и остальные совсем не ценили свои шкуры.
Теснина находилась в нижней части высокогорной долины по которой когда-то бежала река. Почва здесь состояла из мягкой глины и кусков песчаника, разбитых на камешки пронесшимся когда-то давно потоком. В нижней части долины прочные породы сопротивлялись напору воды, позволив ей пробить только узкий лаз, похожий на горлышко бутылки. Потом вода сдалась и собралась в озеро рядом, оставив горлышко бутылки сухим и вполне проходимым.
Мы с Блезом должны были занять позицию над верхней частью «горлышка», откуда было видно продвижение каравана по долине. Как только оценим количество животных и слуг, постараемся сообщить об этом Фарролу и остальным, ожидающим на выходе из теснины. Они будут хватать стражников и конюхов одного за другим и уводить лошадей в соседнюю долину. Если они будут действовать быстро и слаженно, в утреннем тумане никто ничего не заподозрит, а крики заглушит эхо копыт.
Я не верил в такую возможность. Слишком просто. Меня смущал вид темного прохода, пока мы с Блезом шли к нашему наблюдательному пункту.
Гроза сдержала свое обещание, и тот серый свет, что мы видели на восходе, был полным дневным освещением. Тяжелые тучи нависали над утесами клоками мокрой шерсти, холодные капли стекали по нашим лицам, промывая на них светлые дорожки.
– Они могли отложить путешествие, – заметил я, мечтая, чтобы именно так и было. – Слишком плохая погода.
Блез ничего не ответил, своим спокойствием он словно укорял меня за излишнюю чувствительность.
Но прошло еще немного времени, и до моего слуха донесся стук подков, звук приближался, медленно и лениво, с противоположной стороны озера.
– Один… два воина впереди.
Я различил поступь тяжелых боевых коней, ведущих за собой легких и менее дисциплинированных животных.
– Четыре коня… пеший, скорее всего, конюх. – Ему, разумеется, не позволят сесть на коня Императора. – Еще четыре лошади, еще пеший… – Это были те формы, которые мои чувства улавливали за серой завесой дождя. Двадцать лошадей, пять конюхов. По четыре лошади на человека, два воина, еще два всадника, наверное, младшие офицеры, замыкали колонну. Ничего неожиданного. Единственная проблема – воины. Но нас двадцать человек.
– Тогда пойдем. Ты можешь взять на себя одного воина, а мы с Фарролом займемся остальными. – Блез соскользнул с камня и пошел в другой конец теснины. Но я продолжал наблюдать, как караван медленно обходит озеро.
Почему я чувствую у себя за спиной опасность? Я глянул через плечо, на каменные глыбы за моей спиной, уходящие вверх, в туман. Они напомнили мне об Александре и о том, как мы выслеживали мятежников в долине. У меня за спиной не было никого, надо мной только тяжелые тучи и вода, заливающая мне глаза. Я снова свесился с края и всмотрелся в долину. Что же не так?
Блез ждал в тени утеса.
Один из воинов, ехавший впереди, был ниже своего спутника. Он был тоньше, но с невероятно широкими плечами. Он гордо держался в седле… и был таким знакомым… Его коса была пшеничного цвета, но я все еще не мог понять. Его коса… я взглянул на первого конюха. На нем был плащ, из-под которого тоже свисала коса. Воин? Только воины-дерзийцы имели право носить косу, заплетенную сбоку. А следующий? Я не увидел его волос, но он был высок и крепок. Я снова посмотрел на воина во главе каравана, теперь я видел его лицо. Кровь застыла у меня в жилах. Кирил. Двоюродный брат Александра. Самый близкий друг принца. Мой друг. Лорд Кирил, любимый племянник Императора и его приемный сын. Он никогда не повел бы простой караван. Должна быть причина…
– Идем, – настойчиво прошептал Блез. Он хотел добежать до отряда раньше, чем лошади войдут в теснину.
– Погоди. – Я должен был удостовериться. Второй конюх был теперь хорошо виден на фоне озера. Его капюшон упал, под ним оказалась коса. Еще один воин. Я соскочил с камня и прижал Блеза к скале. – Это ловушка. Это воины, а не конюхи. А ведет их… он из королевской семьи. Его ни за что не отправили бы конвоировать лошадей – только ловить разбойников.