– Как пожелаешь, иладд. – Он вытянул руку, заставив меня отступить назад и сесть на кровать. Я вжался в стену, а его рука закрыла мои глаза, рот, нос, светящаяся плоть подавила все: звуки, запахи, серое сияние стен. Я не мог пошевелиться, темнота наваливалась на меня, душила, не давала двигаться…
…Жар… нет, это холод… обжигающий, пронизывающий до костей холод. Что это за темнота? Тише, слушай… здесь кто-то есть… плачет… Кто там? Где ты? Я не вижу… ничего. Я ослеп? Этим утром солнце было таким ярким… а теперь его нет… я ничего не чувствую. Ничего, кроме ужасного холода. Я умер? Нет, конечно нет. Я здесь совсем недолго по сравнению со всеми своими годами. Где я был, когда это произошло? В саду… копал… сажал новые деревья, привезенные с Лоррейских гор. А потом я почуял запах яснира… потерялся… забыл, что я делал… Высокие звезды, здесь так холодно. Если бы я мог нащупать свой плащ, я завернул бы в него руки. Но я не чувствую рук. Этот ветер дует сквозь меня, словно у меня нет тела. Должно быть, я уже заледенел. Ветер прямо в моей голове… неудивительно, что я не могу думать… этот ветер выстудил мой разум. Думай о солнечном свете. Думай о том, что произошло… Пока я копал и сажал, старик, как его звали? Не могу вспомнить, хотя я знаю его всю мою жизнь… брат моего отца… он созвал нас вместе и сказал, что время пришло. Все будет хорошо. Мы не вспомним… пока не настанут перемены… опасность заперта в Тиррад-Норе, этой страшной темнице, существующей от начала времен, опасность, лишенная имени, она не вернется, потому что мы выбрали мир без нее. У нас будет еще больше сил, потому что нам не придется тратить их на бессмысленное изменение форм, и мы вечно будем жить в красоте. Потом повсюду запахло ясниром, и я уснул. Конечно, я помню. Я в то утро работал в саду… я, рожденный… сейчас оно появится само… имя, с которым я был рожден… которое моя жена произносила с любовью… моя жена… Нет! Что со мной произошло? Никто не забывает имя собственной жены! Где она? Она была со мной в саду, сначала доила корову, потом пошла с ребенком… нашей младшей дочерью… полюбоваться цветами. Любовь моя, где ты? Я позвал бы тебя по имени, но я не помню его. Как я найду ее в темноте, не зная ее имени? Она замерзнет. Она так плохо переносит холод. Я должен спасти ее. Согреть ее. А наши дети… трое… не они ли это плачут? О боги дня, как их зовут? А мой отец, который положил мне на ладонь кусок земли и сказал: «Сын земли, рожденный растить деревья…» Где мой отец? Где мои дети? Где мои руки?
Безнадежность и одиночество пожирали мою душу, пока возвращался свет. Серый свет Кир-Вагонота, бывший квинтэссенцией отчаяния. Мое пребывание в подземельях только походило на то, что я испытал. Чувство утраты. Голод. Физическая жизнь растворилась в один миг. Только завывания ветра и плач таких же потерянных душ. Тысячу лет чувствовать потребности живого организма: голод, жажду, желания – и не иметь возможности удовлетворить их. Демоны создали свой нынешний мир по обрывочным воспоминаниям и тем жизням, которые приносили им гастеи. Святой Вердон, что мы наделали, что мы сотворили с собой и миром, который вынужден нести на себе всю тяжесть наших поступков?
Я вжался в ледяную стену, опустошенный и дрожащий. Демон сиял в дверном проеме.
– Прости нас. Я не знал. Никто из нас не знает.
– Собраться в круги, – негромко отозвался он. – Единственное, что пришло нам в голову. Но прошло очень много времени, прежде чем мы догадались. Мы не могли узнать своих. Даже теперь… Денас может быть моим братом, или отцом, или сыном, но я никогда не узнаю этого. Мы знаем только наши круги. Когда мы наконец объединились, охотники пошли за едой и питьем, как они это обычно делали, но они принесли совсем не то, что раньше. Не мясо и не вино, а их образы, звуки, ощущения, воспоминания тел, которые не были нашими телами, но мы могли бы делить их с их владельцами. То, что они принесли, утолило наш голод, голод, которого мы не знали раньше и не хотели больше знать, потому что это очень сильные и болезненные ощущения. И мы выжили, несмотря на то что ваш род – иладды пэнди гаш сражались с нашими охотниками и убивали их или заставляли уходить обратно обезумевшими, возвращая их снова и снова в темные времена. Ты понимаешь, Изгнанник? Это ваша злоба и ваша война превратили гастеев в тех безумцев, которыми они являются. И вы те самые пэнди гаши, которые отправили нас сюда и отправляете снова и снова, хотя что еще вам нужно, если Кир-Наваррин и так уже ваш?
– Но мы не живем в Кир-Наваррине. Мы даже не знаем, где это.
Он пожал плечами:
– Возможно, вы боитесь того, что можете найти в Тиррад-Норе. Возможно, вы знаете, в чем опасность, и ждете, пока мы вернемся и станем сражаться вместо вас. А может быть, ничего такого нет и это просто сказка, которую вы выдумали, чтобы прогнать нас.
– Тиррад-Нор, Последний Оплот. Что это?
– Я же сказал, мы не знаем. Это вы тоже забрали у нас. Но когда-то мы жили рядом и будем жить рядом. Мы будем пользоваться любым шансом вернуть нашу родину, если не наши жизни, отнятые у нас. Мы хотим выжить. У нас нет выбора. А теперь мне пора. Леди зовет.
– Прости, – повторил я. Есть ли на свете более бесполезное слово? – Мы ничего этого не знали. Тот, кто заставил вас забыть, сделал то же самое и с нами. Все эти годы мы воевали, а оказывается, все мы жертвы.
– Подумай об этом, – произнес он, выходя в коридор. – Когда мы уйдем из Кир-Вагонота, ты останешься здесь один. Ты и тот второй иладд. И не будет никого, чтобы кормить вас, и никто не назовет вас по имени.
– Ты не мог бы спросить госпожу, не найдется ли у нее времени для меня?
– Нет. Я уже говорил. Только во время чтения.
– Прошу тебя, спроси. Я непременно должен поговорить с ней обо всем.
– Я спрошу. – Серо-коричневый свет Раддомана померк.
Многое нужно обдумать. Даже в его воспоминаниях крылась какая-то угроза. Что такое Последний Оплот? Что это за опасность без имени? «Опасность, существующая от начала времен»?
Я прождал почти час, но слуга не вернулся. Я никогда ни с кем не общался, кроме Валлин, Раддомана и недостижимого Денаса. Я даже не знаю, где искать тех, кого я встречал, и вряд ли они станут отвечать на мои вопросы. Подгоняемый желанием разузнать все, я отправился на поиски того, кто станет отвечать. Меррит.
Я понятия не имел, где его комнаты. Я был слишком болен и раздавлен, когда он вывел меня из подземелья. Но он все еще выполняет поручения Геннода, а где живет Геннод, я знаю. Нужно только подождать, пока покажется эззариец. Я осторожно пробирался по коридорам, по которым ходил не таясь все предыдущие недели. Как я мог так поддаться чарам женщины-демона, стать таким беспечным? Забыть все, что мне было дорого. Забыть свои знания. Обещая стать твердым и решительным, я ждал в темноте за витыми колоннами, перед покоями Геннода, пока не увидел выходящего эззарийца.
– Проследи, чтобы письмо было доставлено. – Темнота засветилась темно-красным. – Радит ждет. Я не потерплю никаких задержек, иладд!
– Конечно, добрый Геннод, – ответил великан. Он почтительно поклонился и захромал по коридору, бормоча что-то себе под нос. Я вышел из тени. – Изгнанник! – Он был поражен, увидев меня.
– Я хотел бы поговорить.
– Странно видеть тебя бродящего на свободе. – Он указал на винтовую лестницу. – Давай найдем какое-нибудь укрытие. Когда кто-нибудь начинает прятаться по углам, остальные начинают подозревать его в чем-то дурном.
– Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности с хозяином. Просто я не знал, где еще я могу тебя найти.
Меррит оглянулся по сторонам, потом схватил меня за рубаху и подтянул к себе, шепча на ухо:
– Геннод мне не хозяин. Он делает вид, чтобы не претендовали другие. Просто сейчас у нас общие интересы, вот и все. Смотритель должен помнить о своей клятве, даже в таком неподходящем месте, правда? Или ты забыл о ней в обществе прекрасной Валлин? Я спас тебе жизнь, и что я получил взамен?