- Хорошо, говори. – Джеймс потер шею, затекшую от сна в неудобном положении.
- Я думаю, что мне стоит пойти с… Саймоном.
- Что? Но… почему, Белл?
Джессибель принесла себе стул, явно не дождавшись проявления воспитания у Джеймса и села так, чтобы была возможность смотреть ему в глаза при разговоре. Она всегда считала, что зрительный контакт особенно важен, когда идет серьезный разговор.
- Думаю, ты заметил, что в последнее время я много говорила с доктором Грином? – Джеймс кивнул. – Все дело в моей… болезни.
Последнее слово далось ей нелегко, словно кто-то как раз в тот момент сдавил ей горло. Но, в итоге, слово произнесено, а мир, кажется, по-прежнему в порядке.
- Ты больна?
Она не могла солгать себе – ей было приятно видеть искреннее беспокойство в его глазах. Проблема была в том, что подобное он проявил бы по отношению к любому его знакомому. Когда-то она думала, что сможет изменить его, и его отношение к ней. А теперь оказывается, это были всего лишь симптомы.
- Да. И ты, как никто, почувствовал это на себе.
- Так это болезнь?
- Саймон говорит, что да. И чем раньше я пройду курс терапии с психиатром, тем лучше.
Джеймс подался вперед, взяв ее тонкие ладони в свои.
- Конечно, Белл, если так будет лучше для тебя. Но, если ты надеешься, что я пойду с тобой, мне придется огорчить тебя.
Она яростно замотала головой – ей бы и в голову не пришло звать его, особенно теперь, когда столько непонятного происходит здесь.
- Нет, Джим. Я просто… хотела, чтобы ты знал.
Он снова кивнул.
- Если это все…
- Нет, Джим, не все.
Она высвободила свои руки и достала из кармана куртки предмет, который жег ее кожу огнем даже через ткань одежды. Стараясь не смотреть на Джеймса, она положила кольцо ему на ладонь и тут же отвернулась, испуганно поджав губы.
- Белл, это же… Твое обручальное кольцо?
Она искоса посмотрела на его удивленное лицо.
- Да. Послушай, я думаю, нам стоит разорвать помолвку.
Когда она обдумывала этот разговор, она больше всего боялась, что он не сможет скрыть своей безграничной радости. Однако Джеймс, казалось, даже бровью не повел. Он ошарашено смотрел на тонкий золотой ободок на своей ладони.
- Разорвать…
- Прости, Джим! – От переполнявших ее чувств, Джессибель даже вскочила на ноги, казалось, она вот-вот заплачет. – Прости, что не сделала этого раньше. Я понимаю, что доставила тебе столько горя, что никакие мои извинения не способны искупить его. я была просто… одержимая, абсолютно чокнутая! Прости меня, если сможешь…
Он собирался что-то ответить, но тут со стороны окна послышалось приглушенное рычание. Джессибель обернулась и столкнулась взглядом с чудовищем, словно появившемся из преисподней. Ужасный монстр стоял на задних лапах, передними опираясь на оконную раму, и не сводил взгляда со своих жертв. Одно неосторожное движение – и он набросится на них. И тогда острые когти войдут в тело, как нож в масло…
Джеймс взял ее за руку чуть повыше локтя, другой пытаясь дотянуться до прислоненного к его стулу карабина.
- Белл, когда я скажу «давай», беги к двери.
Она даже побоялась кивнуть, и была совершенно не готова, когда секунду спустя Джеймс рявкнул:
- Давай!
Она сорвалась с места, только когда зверь уже ворвался внутрь, и послышались короткие выстрелы. Выскочив из комнаты, она в ужасе остановилась. Такие же чудища находились на всей территории лагеря – ученые впустую старались прогнать их подручными средствами. Она видела, как Эдвард и Джонатан пытались сломать хитрый замок на домике, в котором хранилось оружие сержанта и его ребят, и как один из монстров схватил профессора Скетчима за ногу.
Пожалуй, она все-таки ошиблась – с миром явно не все в порядке…
========== Глава 12 ==========
Бутч развернулся так стремительно, что зверек, кажется, испугался. Он метнулся было в темноту коридора позади него, но тут же словно передумал. Подлетел ближе к людям, склонил набок голову и внимательно стал рассматривать стоящего перед ним хмурого человека.
- Ну и чего ты? Давай, лови его и вали из этой пещеры!
Издевательский голос Джесс вернул парня к действительности. Ему совершенно не хотелось ловить Мью, ни тогда, когда они получили это задание, ни, тем более, сейчас. Бутч пробурчал что-то нечленораздельное, даже не обернувшись к девушке – он по-прежнему не мог оторвать взгляда от покемона, парящего на уровне его лица.
Однако вскоре Мью явно наскучило находиться в одном месте, да еще и в компании столь неразговорчивых людей – он развернулся и, взмахнув длинным хвостом, направился в темноту прохода за его спиной.
- Мы идем за ним. – Решительно произнес Бутч, закинув на плечи рюкзак. Не услышав какого-либо движения за спиной, он обернулся, и, не удержавшись, прыснул.
Джесси все еще оставалась на том месте, где он видел ее в последний раз, с удивленно поднятыми бровями и раскрытым ртом. Когда она поняла, что стала причиной неудержимого веселья мужчины, Джесс взяла себя в руки и нахмурилась.
- Ты с ума сошел? Забыл, что произошло с прошлой экспедицией? Худшее, что мы можем сделать сейчас – это пойти за Мью.
- А лучшее? Остаться здесь и стать обедом?
Она не нашлась, что на это ответить, но, проходя мимо Флетчера, явно пробурчала что-то недружелюбное. Парень закатил глаза и последовал за Джессикой, стараясь не потерять в темноту розовую шерстку покемона.
Они шли молча, Мью впереди время от времени оборачивался, чтобы проверить, идут ли за ним люди или нет. В какой-то момент Бутчу даже хотелось сказать ему, что никуда они, в общем-то не денутся, но он лишь вздохнул и бросил взгляд на Джесс. Та смотрела себе под ноги, прикусив губу, и явно не настроена была разговаривать.
Однако он все же решил попробовать.
- Тебе не кажется, что сейчас не время обижаться?
Она посмотрела на него так грозно, что Бутч тут же пожалел о затеянном разговоре.
- Нет, мне кажется, самое время. Ты себе просто представить не можешь, сколько бед свалилось на меня из-за этого милашки. И то, что мы сейчас торчим здесь, опасаясь каждого шороха, возможно, по его вине – это еще не самое главное. Он лишил меня того, на что имеет право каждый человек – родителей.
Джесс сглотнула подступившие слезы и продолжила:
- Ведь если бы не Мью, моей маме не пришлось бы ехать в эту чертову экспедицию, не пришлось бы подвергать себя опасности… Она бы не исчезла из моей жизни. Тем, кто вырос вместе с родителями не понять, каково это – жить в приюте…
Бутч вздрогнул, но удержался и ничего не сказал.
- Каждый день, все, что я делала – это старалась выжить и надеялась, что сегодня мама придет за мной.
- Но она не приходила… - Флетчер нахмурился.
Джессика кивнула, и наконец, не смогла сдержать слезы. Они не остановились, все еще продолжая идти за Мью, Бутч осторожно взял в руку тонкую дрожащую ладонь девушки и пытался подобрать слова, которые могли бы подбодрить ее.
Он давно никому не говорил об этом, и сейчас…раскрыть так старательно спрятанные секреты этой практически незнакомой девушке?
На мгновение ему почудилось, что он снова оказался в старом обветшалом викторианском особняке, где прошло все его незавидное детство. Гнилые дощатые полы, потрескавшаяся зеленая краска на стенах, вечно неработающее электричество и краснолицые сердитые воспитательницы, видевшие в нем лишь очередную головную боль.
Бутч попал в приют, будучи полугодовалым малышом, после того, как его родители и старший брат погибли в автокатастрофе, поэтому он не мог, подобно Джесси, помнить жизнь с мамой. Для него семья так и осталась только сладким словом и идеализированной картинкой, взятой из рекламы кукурузных хлопьев.
Зато в чем он прекрасно понимал девушку, так это в трудности выживания в приюте. Ему порой казалось, что все полученные в детстве царапины и ушибы до сих пор болят. И еще Бутчу хотелось стать кем-то значительным, не просто неизвестно откуда выползшим сиротой, которого все детство дразнили, коверкая его имя – единственное, что осталось ему от родной семьи. Он вспомнил, сколько приглушенных слез было пролито в темном углу его комнаты, так, чтобы никто и подумать не мог, что он способен плакать, сколько раз ему приходилось кулаками отстаивать свое мнение, и сколько – платить за это нестерпимо долгими ночами в запертой комнатушке, продуваемой всеми ветрами – «карцере».