Мир вокруг разламывался на части с оглушающим треском. Купол над озером обрушился в воду, как рассыпавшаяся мозаика, и растения, что тускло освещали подземный зал, погасли. Выход на поверхность, манивший мягким голубоватым светом, тоже через какое-то время оказался погребен.
Наступила кромешная темнота.
Они сделали то, что должны были, пусть и заплатили за это непомерно высокую цену.
Сражение на несколько секунд остановилось — и людям, и злобным хозяевам этого подземелья требовалось время, чтобы вновь прийти в себя и адаптироваться к новым условиям. Гремгон, что стоял напротив Джесси и Джеймса, осознал, что дерзкая выходка людей не была направлена против него и его братьев. Он медленно развернулся и тяжелой поступью стал возвращаться в место основной схватки, и эти мрачные шаги в темноте стали сигналом к продолжению боя.
Тонкие прохладные пальцы сжали ткань рукава так сильно, что та едва слышно треснула. Джеймс не мог разглядеть лица Джесси, но по наитию сумел наклониться так, чтобы коснуться лбом ее лба. Девушка мелко дрожала, едва сдерживая слезы.
— Джеймс… — выдохнула она.
Ему пришлось наклониться поближе — вновь начавшаяся перестрелка перекрывала тихий голос. Джесси явно хотела сказать что-то еще, но тут послышался очередной выстрел, и вместо слов она издала резкий, полный боли крик, и в тот же момент обмякла в руках Моргана.
Джеймс покрепче перехватил подругу, не позволив ей упасть, и легонько потряс за плечи.
— Джесси!
Она не отозвалась.
***
Кессиди прислушалась.
Ей не впервой было находиться в темноте в окружении опасностей, но в этот раз было кое-что новое — рядом с ней не было Бутча. Все предыдущие миссии, будучи агентами команды Р, они прошли вместе, и ощущение крепкого плеча напарника за спиной стало для Кессиди обычным делом. Казалось, что она может действовать наугад, с закрытыми глазами и в незнакомой обстановке, но только при условии, что Флетчер сумеет вовремя схватить ее за руку и удержать на краю обрыва. А теперь она была совершенно одна, и свободное пространство вокруг сбивало с толку.
Они с Бутчем разделились, как только прибыли сюда — напарник вместе с великаном-сержантом отправились в самую гущу событий, а Кессиди, строго наказав Мисти присматривать за женщинами, которые держались в стороне от происходящего, двинулась направо, к разрушенным корпусам. Она здраво оценила ситуацию и подумала, что после схватки, если только удача будет на их стороне, им потребуются медикаменты и хоть какая-то еда, а в данный момент не помешали бы и запасные патроны.
Первый толчок застиг Кессиди на половине пути, и, прежде, чем она осознала, что делает, уже отыскала глазами Бутча, который буквально повис на спине одного из чудищ, своей винтовкой пережимая ему горло. Мелькнувшая на мгновение идея совершить в его сторону марш-бросок была совершенно неосуществимой, поэтому Хайтаун круто развернулась на носках ботинок. Она решила во что бы то ни стало добраться до своей цели, пусть даже вся эта пещера обрушится на ее голову.
И поэтому теперь она была совсем одна, в кромешной, ничем не разбавленной темноте.
Кессиди прищурила глаза, стараясь понять по едва различимым силуэтам, что происходит вокруг. Когда громыхнул первый выстрел, в ослепительной вспышке она на мгновение увидела всю картину целиком, но свет пропал так быстро, что разобраться, все ли целы, не было возможности. Потом раздался еще один выстрел, и еще, а темнота огласилась ревом гремгонов и громкими, нарочито бравадными голосами людей, и чернота пещеры пришла в движение, превратившись в непрерывно движущийся и смертельно опасный сгусток смолы.
Ей показалось, что она услышала полный отчаяния крик Моргана, но разобрать, что он говорил и был ли это вообще он, не смогла.
Пальцы медленно прошлись по рукоятке пистолета, находя успокоение в шершавой теплоте пластика. Кессиди облизнула пересохшие губы и медленно двинулась в ту сторону, где, по ее мнению, располагался медицинский корпус.
Ей удалось сделать несколько осторожных шагов перед тем, как темнота впереди вдруг сгустилась, принимая очертания громадного чудовища. От неожиданного появления гремгона дыхание у Хайтаун перехватило. Она подняла пистолет на уровень глаз и выстрелила, но без возможности прицелиться толком лишь разозлила гиганта.
Послышался злобный рык, и девушку обдало горячим зловонным дыханием. Ужас сковал все движения — она и не подозревала, что гремгон сумел подобраться так близко!
Огромная когтистая лапа подхватила ее легко, словно тряпичную куклу, но тут же крепкие тиски сменились неожиданно легким ощущением полета. Кессиди испугалась, не в состоянии понять, что происходит. Она попыталась сгруппировать свое тело, нащупать вокруг что-то твердое и устойчивое, но пальцы хватали только воздух. Прежде, чем она успела понять, что гремгон просто отшвырнул ее в сторону, как нелепое препятствие, невесомая легкость сменилась ударом о что-то твердое. Все тело в ту же секунду пронзила острая боль, словно каждая кость сломалась или хотя бы треснула.
Кессиди упала на груду обломков, поморщившись, когда голые ладони проехались по чему-то деревянному, собрав в себя десятки мелких заноз. Какое-то время она была не в состоянии пошевелить ни одним мускулом, и уже, преисполненная паникой, готовилась умереть.
Но это было бы так глупо — погибнуть здесь, заваленной сломанным картонным домиком, так близко и одновременно так далеко от человека, который долгое время был ее спасением!
Кессиди Хайтаун сжала челюсти, мысленно приказывая себе двигаться. Ничто на этом свете не остановит ее — ни темнота, ни клыки мерзких чудовищ, ни собственный страх. Она поднимется и продолжит сражаться, и победит. Потому что именно это — то, что делает ее собой. Никогда, ни при каких обстоятельствах Кессиди не закончит свою жизнь здесь, как ее отец. Она справится с любыми трудностями — Акакпана верил в это, и у нее нет никакого права подвести его.
Слабые пальцы схватили с земли мелкий острый камушек и сжали его в кулак. От этого простого движения всю руку прострелило острой болью, занозы в ладони тут же напомнили о своем существовании, но эта боль больше не имела значения. Кессиди осторожно встала на дрожащие колени, упершись руками в пол, и с трудом подняла глаза вверх. Гремгон все еще был здесь — возвышался над ней, давая возможность прийти в себя и продолжить бой. Это разозлило ее еще больше — чудовище, зная, что ей некуда деться, просто игралось, как персиан с дедене!
Не отрывая взгляда от того места, где в темноте слабо поблескивали влажные глаза гремгона, Кессиди вытащила единственный оставшийся у нее в голенище сапога кинжал. Маленький узкий кусочек стали знакомо лег в руку и придал сил.
Не дав гремгону оценить свое новое оружие, девушка, игнорируя боль, вскочила на ноги и бросилась вперед. Она подпрыгнула, взмахнула рукой вверх и что было силы воткнула кинжал прямо туда, где мелькнул влажный, едва заметный блеск. Ослепленный на один глаз гремгон взревел, пытаясь отшвырнуть от себя противницу, но Кессиди не спешила выпустить из рук последнее оружие. Она торопливо вытащила лезвие кинжала и тут же отскочила в сторону слепой зоны чудища. Гремгон, наугад размахивая в воздухе руками, неуклюже стал поворачиваться вслед за ней, но теперь ему не угнаться было за более маленькой и проворной девушкой.