Далее наш автор, Феодас, даже подшучивает над королевой за то, что та поверила, что почти вся библиотека сгорела; тогда как на самом деле сотни и тысячи самых избранных книг были в целости сложены в его собственном доме и в домах других писцов, библиотекарей, учеников и философов.
Не больше верят в полное уничтожение более поздних библиотек весьма ученые копты, рассеянные по всему Востоку в Малой Азии, Египте и Палестине. Например, они говорят, что из библиотеки Аттала III из Пергама, преподнесенной Антонием Клеопатре, ни один том не был уничтожен. По их утверждениям, с момента, когда христиане начали приобретать власть в Александрии – около конца четвертого века – и Анатолий, епископ Лаодикийский, начал оскорблять национальных богов, языческие философы и ученые теурги приняли эффективные меры, чтобы сохранить хранилища своего священного учения. Теофила, епископа, оставившего за собою репутацию наиболее нечестного корыстолюбивого злодея, некто Антонин, знаменитый теург и ученый по оккультным наукам в Александрии, обвинил в том, что тот подкупал рабов Серапиона, чтобы те воровали книги, которые он потом продавал иностранцам по высокой цене. История повествует нам, как Теофил одолел лучших философов в 389 году после Р. X. и как его наследник и племянник, не менее нечестивый Кирилл, подло убил Ипатию. Свидас дает нам некоторые подробности об Антонине, которого он называет Антонием, и о его красноречивом друге Олимпии, защитнике Серапиона. Но история далека от того, чтобы быть полной в тех жалких остатках книг, которые, пережив столько веков, достигли нашего ученого века; она не дает фактов, относящихся к первым пяти векам христианства, которые сохранились в многочисленных преданиях, циркулирующих по Востоку. Хотя они могут показаться недостоверными, все же в этой куче плевел, бесспорно, есть немало добрых зерен. Но эти предания не так часто передаются европейцам; в этом нет ничего странного, если мы примем во внимание, насколько наши путешественники склонны проявлять себя антагонистически к местным жителям своим скептическим отношением и иногда догматической нетерпимостью. Когда исключительные люди, как некоторые археологи, которые знают, как завоевать доверие и даже дружбу некоторых арабов, удостаиваются чести получить драгоценные документы, то это объявляется просто «совпадением». И все же широко распространены предания о существовании неких подземных и бесконечных галерей по соседству с Ишмонией – «окаменевшим городом», в которых сложены бесчисленные рукописи и свитки. Ни за какие деньги арабы не станут подходить к нему. По ночам, говорят они, через щели покинутых руин, глубоко ушедших в сухой песок пустыни, пробиваются лучи света, переносимые в галереях туда и сюда нечеловеческими руками. По их верованию, африты. изучают там литературу допотопных дней, и джинны заучивают по магическим свиткам урок следующего дня.
«Британская энциклопедия» в статье об Александрии говорит: «Когда храм Сераписа был разрушен… ценная библиотека была разграблена или уничтожена; а двадцать лет спустя[48] пустые полки возбуждали сожаление… и т. д.».
Но она не сообщает о дальнейшей судьбе разграбленных книг.
Соревнуясь со свирепыми почитателями Марии четвертого века, современные церковные преследователи либерализма и «ереси» охотно заперли бы всех еретиков вместе с их книгами в какой-нибудь современный Серапион и сожгли бы их живьем[49]. Причина этой ненависти естественна. Новейшие исследования более чем когда-либо раскрыли этот секрет.
48
Бонами говорит в «Le Bibliotheque d’Alexandrie», цитируя, как мы полагаем, пресвитера Орозия, очевидца, – тридцать лет спустя.
49
Со времени написания вышесказанного, описанный тут дух прекрасно показал себя в Барселоне, Испания, где епископ Фрей Иоахим пригласил местных спиритуалистов быть свидетелями формального сожжения их книг. Отчет об этом мы находим в газете «Откровение», издаваемой в Аликанте, в котором разумно добавлено, что это событие было «карикатурой на памятную эпоху инквизиции».