Наконец она мне начинает пояснять, а я не хочу слышать ничего. Мне так больно! И я ее спрашиваю.
— Ну, если все так. Зачем же ты мне все это рассказываешь? Ведь мне же больно!
— Потому и рассказываю, что мне не хочется расставаться со своей лучшей подругой. Хочу я тебе все рассказать, чтоб ты меня правильно поняла и если можешь, простила бы. Мне же ведь тоже больно. Мне не забыть твоего первого в жизни поцелуя, не забыть твоих губ. Но если бы ты, также почувствовала, как я, то я бы не смогла с кем-то другим, не смогла. Ведь я же так и не дождалась от тебя признания или всего того, что мне хотелось, получить от тебя. И не взамен на свои чувства, нет. Просто почувствовать тоже с твоей стороны, что я для тебя что-то значу. Я чувствовала, что ты меня целуешь и тебе это нравиться, все, что касается всего этого, что запретно и что со мной, а тебя моя душа, моя внутренность не интересуют! И не покривлю я душой, если скажу, что попала я в такую ситуацию, когда не просто всем я была обязана этой мужественной женщине, а самой своей жизнью. Чем мне можно было ее отблагодарить за это, что сделать?
Не осуждай меня. Чем могла, тем и благодарила. А благодарность моя попала на такую благодатную почву, что обернулась ко мне такими чувствами и такой преданностью, что всю мою жизнь перевернула.
Ну, а теперь, если сможешь, дослушай. Я с тобой хочу быть честной, откровенной, как с самой близкой подругой.
— Признались мы во взаимных чувствах. А что же дальше? Две вещи занимали тогда меня. Как спастись и как с женщиной заниматься любовью.
Сначала я думала о том и признаюсь тебе честно, как могут две женщины любить друг, друга. Ведь я же не опытная, понятия не имела, как. Этих, ну, членов таких, чтобы проникать в женщину, нет же у нас. Думаю, а как тогда? Мне же и в голову не приходило, что природа такими средствами для любви снабдила женщин, что только ее тронь, где нужно, и она, от счастью, полетит. Пока я разбиралась с этим вопросам, Ингрид начала действовать. И как стала меня трогать по всему телу, так я сразу же затрепетала. А она, сначала ручкой, потом поцелуи. Все так здорово, эротично. Ты представляешь себе? Океан, никого, и на лодочке две голые бабы, которые в любви признались только что и ищут поддержки своим чувствам на теле подруги. Не успела я опомниться, как голова моя закружилась и я повалилась ей прямо в ноги. А она, меня продолжает целовать. Губы ее потрескались, запеклись. Казалось бы, что это за поцелуи такие? А мне так приятны они, так мне хорошо. Забылась я, где, я, что со мной. Плыву в океане любви.
А она целует и все ниже, все ближе к заветной цели приближается. Я, от тех ее поцелуев, вспыхнула вся, жарко мне, жжет меня жар изнутри такой, что брось меня в воду, пар поднимется. Разложила она меня, плавки сняла и раз их, легко, так, ручкой. Отшвырнула за борт. Я вспыхнула и хотела уже прыгать за ними, а она мне говорит. Уж если я буду найдена голой, то и подруга моя пусть будет такой же. Пусть думают, что угодно. Я не на шутку испугалась. Думаю у нее не все дома, с ума сошла. Сейчас трахнет меня и за борт. И пока она меня раскладывает, на дне лодочки и ноги мои в стороны мостит, я ей говорю. Это почему же говорю, нас должны найти голыми, а не спасти голыми? Что? Не будет спасенья? А она нежная такая, мягко так, трогает меня всю, а я боятся ее начала, терплю. Так, что, говорю? Маяк, это липа? Придумка? И никто нас не слышит? Волнуюсь. А она так спокойно, ко мне лицом вниз припадает и меня язычком между ножек. Раз! Раз!
Боже! Я в ужасе от всего этого. Нет же спасения никакого. Я с маньячкой, посреди океана. Ведь что она со мной делает, думаю, такое только маньяки себе позволить могут. Пока думаю, она меня, как прижмет своим языком, как тронет! Боже, правый! Все, думаю. Сейчас распробует. А потом? Как возьмется, за самое мое нежное место, за самое вкусненькое местечко да, как цапнет? Я уже стала на помощь, в мыслях, мамочку свою звать. Не помогла мне мамочка. Я так, вдруг, срываюсь от ее этих касаний, лизаний и всего того, что она там в моей лодочке вытворяет. Просто сбесилась, как будто. Откуда же мне было знать, что так у женщин встречи любовные происходят. Что язык для женщины, что жало для змеи. Что она им все вокруг трогает, что нежнее ее языка нет ничего слаще в сексуальной жизни женщины. Что наш орган так создан, что язык и клитор они друг дружку стоят. И что так, как это сделает женщина, женщине никто так нежно и чувственно не сделает. Ведь она через эти прикосновения, как бы сама, на моем месте оказывается. Как будто сама себя ласкает. Что-то она такое тронула, я прямо взвиваюсь. Меня как тряхнет, словно током ударило. Хочу крикнуть ей.
— Уйди, отстань! — А вместо этого.