Я слушала, ее рассказ и мне так стало, ее жаль. А с другой стороны? Она же за свою распущенность расплатилась. Ведь если бы не стала она к этой девочке приставать, так ничего бы и не было. Чем она лучше от этих? Что, разве не так?
Она смотрит в лицо и вдруг, ее словно прорывает.
— Смотри как надо! Вот так! Вот так! А…а…а…!
Я не успеваю даже опомниться, как она уже трахается с этой штукой. Смотрит мне в глаза и вроде бы, как и не видит. Бьет себя этой штукой так, что я слышу, как она там все время во что-то, с силой попадает.
— Вот, так! Вот, так! Еще, еще!!! А…,а…а!!!
Потом валится на бок и дергается, сжав крепко ноги. Стонет, мычит. Я не ожидала от нее таких перемен и тем более не ждала этого выступления. Сидела все время рядом и прозревала. Да! Вот она, суровая, правда. Мне, что же? Жаль ее? Или она сама виновата? Ведь же сама все себе в жизни закрутила. Ведь же сама говорила, что скромной в училище была. А тут? Так я и не определилась в отношении ее. А с другой стороны? Раз она здесь и за деньги, то пусть и проблемы эти с ней так и остаются. Или как? Как вы думаете?
Минут через десять она встает и опять уходит в туалет. Потом возвращается, как ни в чем не бывало. Пробует расшевелить меня и даже эту штуку предлагает пробовать.
Но нас ждут, и я ей напоминаю о не выполненном долге. Опять я замечаю в ее движениях профессиональную медлительность. Шутка ли сказать, а уже меньше часа остается на все про все. Ай, да Мурочка, ай да профи! Это же надо, как она умеет потянуть время?
Когда она успокаивается, я решаю, что и я должна в меру насладится. Мне этого нестерпимо хочется. Теперь, Морочка, я поведу тебя. И, по-твоему, не будет.
Сама запускаю руку к ней между ног. Она тут же сжимает мою руку. Ничего себе, думаю. Вот это реакция. А говорили, что эти дамы не чувственные. Что-то не похоже. Когда она отпускает руку, разжимая ноги, я чувствую, что у нее все там мокро. Удивляет. Спрашиваю ее. Она уже тяжело дышит, и мне с трудом удается достучаться до ее сознания. Шепчет, что мечтала о встречи со мной, как только зашла и увидела. А потом, заводится сильнее. Я это чувствую по тому, как ее руки мечутся по груди, пытаются залезть ниже пояса. Я говорю ей, что если она согласится мне показать, поиграться передо мной с этими штучками, то я ее пущу к себе ниже пояса. Я еще не успеваю закончить фразу, как она тут же начинает действовать. Я сажусь и смотрю, как мне отдается женщина. Господи, думаю. Ну, что же мне делать с собой? Ну, нравиться это мне, нравится. Я чувствую ее, как себя, мне чудится, будто во мне топится этот дилдо, довольно больших размеров. Я вижу, как она ловит мой взгляд, что бы еще сильнее себя затрахивать им, отдаваться при мне. И я это чувствую. Отмечаю, что сама возбуждаюсь. И уже совсем не думаю, и не замечаю, что это она, падшая, опытная жрица любви передо мной, вместо того, вижу просто, страстную женщину. Мой закрученный и зацикленный мозг видит только то, что ему хочется. Он отказывается подчиняться мне, своей госпоже, сопротивляется и пропускает мимо команды мои во спасение. Черт! Ну, что же это? Ну, что же ты со мной творишь? За что? Боже! Почему ты меня не оберегаешь? Почему я опять рядом с женщиной?