Она напряглась. Нервы натянулись. Позвоночник дрожал. Гермиона не понимала, что происходит, но стало страшно. Он поцеловал ее в макушку, положив ладони на ее плечи. А потом его руки стали спускаться ниже.
– Не тут, – вздрогнула Гермиона.
Он потянул ее вверх, заставляя подняться. Она развернулась и теперь смотрела ему в глаза.
– Не тут, – повторила она чуть более увереннее.
Он наклонив голову, его губы потянулись к ее губам, но девушка чуть повела головой, и в итоге его губы просто проскользили по ее щеки. Но Теодор не растерялся, и словно все шло по плану, заскользил дальше по линии челюсти, нежно, едва касаясь, целуя.
– Ты великолепна, Гермиона, – прошептал он ей на ухо. Он ушел, не оглядываясь, чтобы не остаться, чтобы себя не накручивать.
Гермиона долго смотрела ему вслед, скрестив ладони на груди. Было морально тяжело, она не могла держать себя в руках, поэтому руки стали подниматься вверх, пока ладони не сжали собственное горло. Она чувствовала, как быстро бьется ее сердце, но никак не могла его унять. В себя ее привело очередное бормотание Малфоя, и Гермиона вновь опустилась рядом. Уткнулась лбом в простынь и плакала, выплакивая обиду на саму себя. Она оплакивала себя. Никто не был крайним или виноватым, просто она запуталась и свернула не туда. А когда захотела вернуться обратно – мост был сожжен.
Гарри Поттер стоял, как громом пораженный, под своей мантией-невидимкой. Он шел узнать, как его враг (враг ли теперь?), но стал свидетелем весьма интимной сцены. Он вторгся в личное пространство Гермионы, и ему было вдвойне неловко. Он шел за искуплением. Он устал быть бойцом. Он шел за примирением. Но Дамблдор и Снегг тоже тут были, поэтому Гарри не рискнул встать рядом с Гермионой, а трусливо спрятался под мантией.
На его удивление, он не злился на подругу. Он злился на себя. Он виноват в том, что Гермиона сейчас сидит и плачет у кровати Малфоя. Он не должен был заставлять ее следить за ним или приглядывать. Он бросил ее под амбразуру и винить мог только себя. Он ушел, а она вздрогнула, когда хлопнула дверь.
Прошло пять дней, а Малфой все не выписывался. Он думал, что сбежит из Лазарета уже на следующее утро, но был удивлен, что Грейнджер спала рядом, сидя.
Но это была не одноразовая акция. Днем она тоже заскочила к нему, дав яблоко. Вечером она тоже пришла. Бесило только то, что она не могла задержаться, ведь ловила подозрительные взгляды. Она не могла навещать его все время одна, поэтому приходила то с Блейзом, то с Теодором, который так важно придерживал ее за талию, что у Драко аж зубы скрипели.
А Гермиону бесили презенты, что наивные дурочки приносили к нему. Они возвели тут чуть ли не алтарь в его честь.
Только вечером они могли остаться вдвоем. Но мадам Помфри давала ему какое-то сильное зелье, и слизеринца срубало, поэтому Гермиона просто смотрела, как он спит. Спит и не выеживается.
Как-то раз к Малфою пришел крайне необычный посетитель.
– Поттер? – Драко даже отложил книгу и уселся поудобнее, сохранив аристократический лоск.
– Малфой, – кивнул Гарри и сел на стул рядом. Гриффиндорец опасливо оглядывался по сторонам.
– За чем ты тут? – шепотом спросил Драко тоже оглядываясь.
– За искуплением, – не просто Поттеру это далось.
– За чем? – Если бы Драко мог, он бы провалился.
– Ты все верно расслышал.
Это было сложно для Гарри. Это было нереально для Драко. Оба старались ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда. Больничная пижама душила, и Драко дернул ворот, а Гарри все продолжал и продолжал рассказывать. Он рассказывал все, абсолютно все.
– Подожди, – остановил его блондин. – Зачем ты мне это говоришь? – Драко очень хотелось думать, что Невилл держал язык за зубами.
– Дамблдор, – выдохнул Гарри.
И Малфой тоже выдохнул. Так выдохнул, что закашлялся – не эту фамилию он ожидал услышать.
– Я слышал, как директор спорил со Снеггом, – продолжал Гарри. – Снегг еще сказал, что я свинья, которую…
– На этом можно остановиться, – Драко заливисто рассмеялся, приложив ладонь к губам.
– Нет, ты не понимаешь, – Гарри пытался договорить, но Драко его снова перебил:
– Поттер, пожалуйста, остановись, – слизеринец пытается вернуть дыхание в норму. – Я больше не вынесу твоих откровений.
– Малфой, я к тебе не шутки пришел рассказывать, а по делу! – Гарри почувствовал себя глупо. Он надеялся, что все пройдет более гладко. Ха!
– Поттер, я…
– Ты заткнешься и выслушаешь меня, понял? – Гарри взял себя в руки. Малфой бы рассмеялся, но в зеленых глазах пылала решимость.
– Почему ты мне это рассказываешь, Поттер? Мы ведь совсем не друзья.
– Потому что Дамблдор сказал, что он растил нас врагами специально, как ты не понимаешь! – Эмоции зашкаливали, голос повышался.
– Что? – Драко напрягся.
– Он так и сказал, что выросли сильные лидеры, понимаешь?
– Нет, – честно сказал Драко но у него будет впереди еще вся ночь, чтобы это обдумать.
– Тоже не понимаю, какой из тебя лидер, – огрызнулся гриффиндорец. – У тебя даже метки нет черной.
– Потому что метки нет? – Драко не мог поверить, что Поттер оценивает лидерство наличием изъяна на предплечье.
– Даже у Нотта она есть, а у тебя нет, – Гарри поправил очки. – Честно, я разочарован. Думал, что придется тебе врезать, если встретимся за пределами Хогвартса, но…
– Но теперь придется втащить Нотту, да? – Малфоя забавлялся. – А их отношения с Гермионой тебя не смущают? – слизеринец взмахом руки отбросил волосы со лба.
– Это ее выбор, – пожал плечами Гарри.
– И? Он ведь мерзкий пожиратель, слуга Темного Лорда, разве нет? – Драко внимательно следил за своим собеседником.
– Мне он тоже не нравится, – губы Гарри дрогнули, – но я должен… должен дать шанс этим отношениям.
– Почему? – Облизнул Драко пересохшие губы. Он тянулся к Поттеру, чувствуя, что сейчас тот скажет что-то важное, что-то, что пригодится в дальнейшем.
– У этих отношений нет будущего, – Поттер даже не догадывается, что он крушит одной фразой. – Розовые очки, рано или поздно, но спадут.
– Любовь пройдет, а дружба останется?
– Именно, – кивает Гарри.
– Именно поэтому у нее ничего не вышло с Уизли?
– Они разные, – ответил Гарри, – Рон и Гермиона. Как Теодор и Гермиона.
– Убирайся, Поттер, – Драко прикрыл глаза. Все, что он хотел узнать, Гарри ему выболтал, теперь было скучно. – Мне это не интересно.
– Я просто хочу пожать тебе руку, – выпалил гриффиндорец, – которую не пожал на первом курсе. Думаю, все было бы иначе.
Малфой даже хмыкнул от такого заявления. А как оно было бы? Но Драко не мог представить, как это было бы, но в мозгу четко пульсировала мысль, что у них с Грейнджер был бы шанс. Или даже несколько. И все было бы намного раньше. А времени было бы больше.
– Глупо, – Малфой откидывается на спинку кровати.
– Думаешь? – Гарри впивается в него глазами.
– Уверен.
– А знаешь, что действительно глупо? – Поттер пересаживается со стула на край его кровати. Рефлекторно Драко хочет отодвинуться, но некуда. – Глупо, Малфой, пожимать руку пожирателю, но я это готов сделать.
– Как мы выяснили, у меня нет метки, – серые глаза в упор смотрят в зеленые.
– Я не знаю, как именно ты ее прячешь, но поверь, Малфой, я и это узнаю, – Гарри многозначительно замолчал, давая Малфою шанс подумать.
– Что еще ты знаешь?
– Я знаю, что Кэти Белл проклял ты. Это ты наложил на нее Империо и заставил пронести в замок то ожерелье, – Гарри следит за Драко, но тот ничем себя не выдает. – Вот это было глупо, ведь даже такой тупица, как Гойл, знает, что в замок ничего нельзя пронести. Ее бы поймали. Так что я делаю вывод, что ты не особо то и хотел выполнить приказ Волан-де-Морта.
– Докажи, Поттер, – бледные губы раздвигаются в оскале.
– Докажу, Малфой, – в ответ кривит рот Гарри. – Белл на днях вернется из больницы святого Мунго, и поверь, она укажет на тебя.
– Ей основательно промыли мозги, так что ее слова никто не воспримет всерьез.
– Да ладно, Малфой, – смеется Гарри. – Я тогда сразу сказал, что это твоих рук дело, так что докажу. Не на днях, так рано или поздно. А в начале года я говорил, что ты пожиратель, и сегодня ты в этом признался, – гриффиндорец победно улыбается.