Она не ответила, просто вырвалась и убежала под его самодовольный смех. Эхо его голоса упорно летело заа ней вслед.
Но смех смехом, но заданий действительно скопилось много, и Драко сел за уроки, удобно разместившись с книгами на кровати. Мадам Помфри обещала выписать его завтра днем, поэтому он с удвоенными усилиями занимался, чтобы в предстоящие выходные не отвлекаться ни на что, наверстывая упущенное. Он не знал, сколько времени он провел, не меняя позы, но когда он оторвался, чтобы размять затекшую шею, он встретился с ее глазами.
– Как давно ты здесь? – Глупая улыбка растекалась по лицу.
– Кажется, четыре главы назад, – улыбнулась она в ответ.
– Я проебал время зря в таком случае, – он коснулся ее руки, и она не одернула. Это ли не счастье?
– Мне пора.
– Уже?
– Я обещала помочь Джинни с докладом и завтра последний день.
– Ну как обычно, – грустно усмехнулся парень.
– Ну да, – в тон ему согласилась гриффиндорка.
– Побудь со мной, – просит он, а она вздрагивает. Малфой никогда не просит, но сейчас он говорит, – пожалуйста.
– Пять минут, – соглашается она, зная, что уже согласилась на пятнадцать.
– У меня и конфетки есть, – он материализует коробку, словно из воздуха.
– Но я не хочу, – отмахивается Гермиона.
– Но мы это уже проходили, – улыбается он, срывая целлофан.
– Захочу, да? – Понимающе рассмеялась Гермиона и отправила конфету в рот. – Вкусно.
– А то, – хмыкнул Малфой.
– А ты почему не ешь? – В рот отправилась вторая.
– Ну знаешь ли, мне моя улыбка дороже. – улыбнулся он во все тридцать два зуба.
– Вот мои родители дантисты, – поделилась гермиона, – ну зубы лечат людям, – пояснила она. – Так вот, как дочь дантистов, смело заявляю, что можно иногда себя побаловать, – Гермиона уже расправилась с третьей.
– Учту, – согласился Драко, пытаясь рассчитать, примерно какая порция любовного напитка была в конфетах, и как быстро Грейнджер накроет.
– О, мне пора, – опомнилась гриффиндорка. Я должна встретиться с Джинни через пять минут.
– В девять, да? – Так глупо уточнил он.
– Очевидно же.
– А может, задержишься? – Предлагает он, хотя знает наперед ее отрицательный ответ.
– Задержалась пятнадцать минут назад.
– А как же поцеловать перед сном? – Обиженно произносит слизеринец, вызывая у Гермионы смешок.
– А еще что тебе сделать?
– Ну ты можешь мне отсосать, – предлагает он ей второй вариант. звучит грубо, но Грейнджер и не такое от него слышала.
– Ты же знаешь, что нет, – качает она головой.
– Ты не пробовала, Грейнджер, вдруг тебе понравится, – он встает и обходит ее, оказываясь за ее спиной.
– Мне это не понравится, – упрямо повторяет она.
– Ты многое теряешь, Грейнджер, – влажный шепот ее на ухо. – Это такая власть над партнером, – он сжимает ее под ребрами, а затем его руки плавно скользят ниже, к бедрам. – Беззащитность, Грейнджер, и доверие.
– Все равно нет, – голос немного дрогнул, когда он уткнулся в ее плечо. – Я никогда не встану на колени перед тобой, – повторяет она его слова, что навсегда отпечатались в ее мозгу.
– Грейнджер, даже если ты встанешь на колени, покорным буду я, – ладони бережно сжали упругие ягодицы.
– Нет.
– Жаль, – он убрал от не одну руку, но тут же нырнул ее под блузку.
– Малфой, нет, – прерывисто просит девушка.
– Грейнджер, да, – пальцы ласково кружат по нежной кожи груди.
– Малфой! – легкая паника слышится в ее голосе, – нас же могут…
– Заметить, да? – Ловкие пальцы стали играть с соском. – Признай, Грейнджер, что ты мечтаешь об этом втайне.
– О чем? – Она закусила указательный палец, чтобы ни один стон не сорвался с губ.
– О том, чтобы сделать это не только в башне старост.
– Нет.
– Тогда о том, чтобы о нас узнали.
– Ни за что, – отчаянно трясет она головой.
– Грейнджер, если бы мы были смелее и не зависели от окружающих, как думаешь, я бы хорошо смотрелся за гриффиндорским столом? А то я был там один раз, но так и не понял, – он услышал ее всхлип. – Потому что ты бы прекрасно смотрелась рядом со мной за слизеринским, – большой палец очертил сосок. – А знаешь, где ты смотришься лучше всего? – Он резко развернул ее. Она растерянно на него смотрела, глубоко вдыхая воздух, которого стало катастрофически не хватать. – Подо мной, – ее глаза широко распахивается. – На мне, – его глаза темнеют. – Но я никому не позволю на это смотреть, – он мог ей еще много чего сказать, но желание наконец-то ее поцеловать стало невыносимым.
Нежный поцелуй становился все более требовательным. Как только Гермиона впустила его в свой такой желанный для него рот, парню держать свои выпирающие части тела стало крайне проблематично. Уже не трепетно ласкал ее губы – брал свое. Именно этим Малфой займется, когда придет в норму – заявит свои права.
Но это будет потом. А сейчас мысль быстро овладеть девушкой прямо тут, на больничной койке, была так привлекательна, что аж скулы сводило. Он держался, как мог, но когда ее пальчики провели по его животу, а потом накрыли выпуклость в штанах, он отскочил от не, будто ошпаренный.
– Тебя ждет Уизли.
– Подождет, – глаза затуманены страстью. Нет, похотью, которую он сам и пробудил.
– Грейнджер, – он пятится назад и чуть не сносит стул, – если ты сейчас же не пойдешь к своей подруге, то я поставлю тебя на колени прямо сейчас.
– Хмм, прямо тут? – Она указывает на стул, что рядом с ним. – Или, быть может, вон там, – кивает она на кровать. А может быть вон там? – указывает она пальчиком на противоположную стену.
– Грейнджер, сейчас придет Помфри, и ты окажешься в весьма сомнительном положении.
– Малфой, я тебя ненавижу.
– Я знаю, – улыбается он. – Потерпи до завтра, и я обещаю, что у тебя не будет сил даже дойти до гребаной библиотеки.
– Какой же ты мерзкий!
– И пошлый, да? – подначивает он ее.
– Катись к черту, – и она пулей вылетела из больничного крыла.
Как только она покинула зону его видимости, он позволил себе выдохнуть. Это было слишком вау, чтобы член так сразу перестал напоминать о своих потребностях.
– Как ты это делаешь? – Прошептал он в подушку. – Что ты со мной делаешь?
Гермиона спешила к Джинни, пролетая коридор за коридором. Малфой снова заставил играть по его правилам, а потом просто выставил ее за дверь. Злость бушевала в крови, требуя выхода. Но как только девушка увидела вышагивающую Джинни, в груди резко потеплело.
– Прости, задержалась, – Гермиона пыталась отдышаться.
– Ничего, – буркнула Уизли. \
Портрет открылся, впуская подруг, и медленно закрылся, громко щелкнув.
– Кажется, портрет тоже не в настроении, – пошутила Гермиона, но Уизли не оценила ее шутки. – Все хорошо?
– Да, конечно, – рассеянно согласилась Джинни. – Просто этот доклад меня вымораживает. Я уже практически его закончила, только не знаю, какие привести примеры, чтобы было не из учебника.
– Конечно, Джин, – Гермиона сразу села на свое любимое место на диване. – Показывай.
Джинни тоже присела рядом, достала несколько свитков. пару книг, перо.
– Совсем все плохо? – поинтересовалась Уизли, глядя на хмурое дицо подруги.
– Нет, просто твои данные устарели.
– Я брала их из учебника.
– Да, но Снегг точно занизит баллы из-за этого.
– Будем честны, Гермиона, – Джинни заправила прядь волос за ухо, – даже если данные будут не из учебника, он все равно занизит оценку.
– Тоже верно, – легко соглашается Грейнджер.
– Тогда давай просто придумаем еще несколько примеров?
И они принялись обсуждать возможные ситуации и приводить примеры. С Джинни было легче, чем с Гарри и Роном. За мальчишек иногда приходилось буквально писать собственноручно, с Джинни было достаточно просто обсуждать, ее гибкий ум без посторонней помощи улавливал главное, Гермионе просто оставалось проверить грамматику, поскольку Джинни совершенно не дружила с именами собственными.
Становилось жарко. Гермиона читала заново доклад подруги, прослеживая ход мысли, а Джинни украдкой наблюдала за ней.