– Гермиона, – слишком хрипло, слишком пошло, слишком сексуально срывается с его губ.
– Да? – слишком горячо.
– Нам нужно…. нам следует… мы должны… – он никак не может закончить фразу, потому что она осыпает его короткими поцелуями.
– Нет, мы никому ничего не должны, – немного капризно произносит Гермиона на выдохе.
– Черт, я не…
– Теряй, – заканчивает Гермиона за него. – К черту контроль.
Полурык, с котором он прижался к ней, был лучшим ответом. Но самым главным, самым крышесносным для гриффиндорки было то, что она почувствовала его желание. Это первый раз, когда Теодор был живым и настоящим, естественным. Она непроизвольно потерлась о его эрекцию, что утыкалась ей в живот. Он в ответ сжал ее сильнее. Она чувствовала острую необходимость быть ближе к нему, даже тянула его в сторону портрета, но Нотт был непоколебим. Тогда тонкие шустрые пальчики налегли на мужской кожаный ремень, но Теодор ловко перехватил ее руку.
– Почему? – только и смогла произнести Гермиона.
– Гермиона…
– Пойдем, – зовет она его, указывая назад.
– Гермиона, я могу соврать тебе, что не хочу, но это не так, – он кладет свой подбородок на ее макушку, пытаясь собрать мысли в кучку. – Но лучше подождать.
– Но я хочу тебя, – тихий шепот.
– Это лучшее, что я слышал, – его губы растягиваются непроизвольно в добрую улыбку. – Но ты на эмоциях, и я не хочу быть эгоистом.
– Я правда…
– Если ты мне это повторишь через пару дней, то без проблем, – его улыбка становится шире, когда он слышит ее вздох разочарования.
– Спасибо, – говорит она спустя пару минут. Хоть она сейчас была и не согласна с мнением слизеринца, но на задворках сознания девушка понимала, что он прав.
– Ты лучшее, что со мной случалось, – тихий шепот, заставивший сердце сначала замедлиться, а потом ускакать в бешеный галоп, чтобы забиться в унисон с другим.
Нехотя они разошлись по разным сторонам, но каждый знал, что это новая страница. Они вдохнули полной грудью, задерживая в легких счастье. Нотт точно знал, чем пахнет счастье – оно пахнет влажными волосами Грейнджер.
Малфой видел, что все поменялось. Абсолютно все. Весы перевесили, и не в его пользу. От этого он злился и даже приходил в ярость. Он и секунды не провел с ней наедине. Но больше всего злило парня, что она этого не замечала, в то время как он выглядел все глаза.
Нотт, казалось, совсем осмелел.
“Не иначе, как храброй воды выпил”, – думал про себя Драко.
На парах с Гриффиндором Нотт сидел рядом с Грейнджер, и, на великий ужас Драко, они сидели не всегда за первой партой. Возможно, это была игра воспаленных от бессонницы глаз, но когда эта парочка сидела в последнем ряду, ее щеки озарял блядский румянец. Малфой слишком хорошо знал друга, чтобы поверить, будто глаза Теодора блестят от нудных лекций преподавателей.
Он не хотел ее замечать, но видел везде, даже в собственном отражение. А она по-прежнему на него не смотрела. Даже сейчас Грейнджер сидела на ряд ниже, а Нотт наматывал ее кудряшку на свой палец, вызывая у гриффиндорки теплую улыбку
– Двуличная тварь, – тихо ругнулся Драко.
Он замечал каждую такую мелочь. И не понимал, если именно этого не хватало Грейнджер, то почему он сам не дал ей желаемого? Он ведь тоже мог быть Ноттом, он был бы даже лучше.
Он мог бы также доставать ее непослушные волосы из под лямки сумки.
Он тоже мог бы нести ее чертовы книги по школьным коридорам.
Он мог также заботливо подливать ей в кубок напиток.
Он совсем не против сидеть с ней на уроках, чувствуя под свободной от писанины ладонью ее острую коленку.
Да кого он обманывает, он не прочь снова ее трахнуть. Его пальцы буквально дрожали, когда она появлялась в его поле зрения.
Но Малфой понимал, что окажется в Мунго, если его застанут за таким занятием, ведь он Драко Люциус, черт его побери, Малфой. У него есть некоторые… обязательства.
Вот и сейчас он слушал лекцию, что монотонно бубнил Снегг, а взгляд все буравил спину Грейнджер, осыпая ту нелицеприятными словами. Малфой напрягся, когда девушка отложила в сторону пергамент, после чего ее рука плавно опустилась на мужское колено.
Было сложно сказать, кто удивился больше, Малфой или же Нотт, но рука Гермионы дразняще продолжила подниматься выше, и оба парня задержали дыхание. Малфой заметил, как судорожно ладонь Нотта сжала край парты, и не выдержал:
– Блять, – отложил он перо с громким звоном, но никто не обратил на него внимание, кроме Теодора.
Нотт поднял бровь в немом вопросе, но Драко лишь поджал губы и поднял вверх большой палец, показывая, что у него все круто. Офигенно. Лучше всех, блять.
Малфой полностью сосредоточился на лекции, но время от времени воображение подбрасывало ему пикантные картинки, заставляя парня морщиться и трясти головой. Свободная рука потянулась вбок, чтобы сжать коленку Паркинсон, но ладонь лишь опустилась на деревянную скамейку. Паркинсон уже неделю сидела с Блейзом Забини на первых рядах.
Малфой повел головой в поисках друга, но увидел даже больше, чем рассчитывал.
Они были тремя слизеринцами.
Тремя друзьями.
Тремя лучшими друзьями.
Но между ними пробежала серая кошка. А если быть точнее – рыжая.
Грейнджер.
Даже в груди было больно, когда он произносил ее фамилию.
– Что же ты делаешь с нами? – шепчет Драко одними губами.
Не только Драко был подавленным. Гарри Поттер тоже всю неделю ходил задумчивым и мрачным. Он все пытался сложить пазл, головоломку, но ниточка с ответом ускользала из его рук снова и снова.
– Давай, Гарри, соберись, – говорил он сам себе, когда медленно вышагивал по коридорам.
Бесполезно. Все бесполезно. Он все рассказал Рону, как и обещал тогда на ковре у Слизнорта, но и в две головы они не смогли найти ответ.
– Я думаю, пока жив Дамблдор, волшебному миру ничего не угрожает, – шепотом сказал Рон, которого мадам Помфри упорно не желала выписывать.
И сейчас эхо слов Рона отскакивало от холодных стен замка, медленно теряясь в глубине коридора.
Дамблдор – отскакивало от стен.
Дамблдор – гулко пульсировало в голове.
Но чего-то по-прежнему не хватало. Не хватало волшебного пинка от Гермионы или, как сказала бы Полумна, мозгошмыга. Какая-то девушка пронеслась мимо него, задевая плечом. От неожиданности она сама чуть не упала, но Гарри успел удержать ее.
– Все в порядке? – спросил Поттер. Девушка казалась ему смутно знакомой, но он никак не мог припомнить ее имя, хоть она и была с Гриффиндора.
– Да, – быстро кивнула девушка. – Нет, – пожала она плечами. – Я не знаю, но очень опаздываю в Большой зал, – пролепетала девушка. – Кэти должна уже вернуться, – и гриффиндорка скрылась за поворотом, а Гарри, как истукан продолжал стоять на месте и глядеть ей вслед.
Кэти – эхом разнеслось по коридору.
Кэти – кровь прилила к ушам.
Дамблдор – тихо напомнил внутренний голос.
– Лианна, – Гарри вспомнил ее имя и помчался, как угорелый, следом за подругой Белл.
Кэти Белл – вот та ниточка, которая все время ускользала. Поттер чувствовал, развязка близка. Еще бы достать настоящее воспоминание зельевара, то вообще, не жизнь, а сказка была бы.
Он сразу ее заметил, Белл окружили все – и гриффиндорцы, и пуффендуйцы, и когтевранцы, и даже пару девочек со Слизерина. Все хотели с ней лично поговорить, выразить сочувствие и прочее. Но у Гарри была определенная цель, миссия, и он локтями расталкивал собравшихся.
Кэти вздрогнула, когда встретилась с Поттером глазами:
– Я знала, что ты тоже захочешь со мной поговорить, – Кэти внимательно посмотрела на Гарри. – Но я ничем не могу помочь тебе, – грустно продолжила она. – Все это время со мной работали медики, и я сама отчаянно пыталась вспомнить, но не могу, – девушку начинает бить мелкая дрожь, и Лианна гневным взглядом показывает Поттеру, что надо заканчивать. – Я помню, что в Трех метлах поднялась в туалет, а дальше темнота и боль.
– Хватит, Гарри, ты же видишь, ей это… – начала было Лианна, но Поттер ее перебил: