Мистер Грейнджер так и не сказал дочери, что конкретно с его женой, он просто сообщил ей, что ее мать смертельно больна. Гермиона до сих пор не знала, чем именно, ведь отец напустил таинственности и утверждал, что не стоит ей забивать свою голову всякой чепухой. Гермиона плакала и просила ей все рассказать, чтобы она могла вернуться в Хогвартс, в библиотеку, к мадам Помфри – там она нашла бы лечение. Но отец повысил голос и попросил “хоть раз в жизни забыть об этой гребаной магии и просто побыть с матерью”.
Гермиона держалась. Она была сильной и должна стать еще сильнее, ради мамы.
Каждое день она улыбалась. Каждый вечер она плакала, закусив уголок подушки. Каждую ночь она кричала, когда к ней приходил ее личный монстр в обличии Драко Малфоя. Она больше не могла. Она надломилась. Она ничего не понимала в происходящем.
Утром она скажет родителям, что возвращается в Хогвартс. Но до утра было далеко, поэтому Гермиона обняла себя за плечи и прислонилась к спинке кровати, по памяти читая рецепты различных зелий –лишь бы не заснуть. Она этого больше не выдержит.
Утром она подловила момент, когда мама была на кухне, и сообщила отцу, что завтра возвращается в школу Чародейства и волшебства. Мистер Грейнджер, как и ожидала Гермиона, вновь стал взывать к совести девушки, но та упорно стояла на своем. Тогда мистер Грейнджер вышел из себя и дал дочери пощечину.
Резкий звук удара отрезвил всех. Мистер Грейнджер понял, что перегнул палку, а Гермиона поняла, что надо бежать, как можно скорее.
– Иди в комнату и не смей выходить до вечера, – с этими словами мужчина скрылся на кухне, где его жена гремела посудой.
Гермиона уже было направилась на второй этаж, где и была ее комната, но на цыпочках подкралась к двери – подслушивать было до неприличия мерзко, но что-то потянуло девушку.
–Ты ее ударил? – возмутилась миссис Грейнджер.
– Она грязнокровка, так что это не возбраняется.
– Нам приказано же…
– Она хочет вернуться в свою гребаную школу. Я бы, конечно, применил к ней Круциатус, но чем магглы останавливают своих отпрысков, понятия не имею.
– Она ничего не поняла? Не заподозрила?
– По легенде, ты умираешь, у нее мозг вообще не работает.
Они говорили что-то еще, но Гермиона, закрыв уши, тихо ушла к себе.
– Малфой прав, – сокрушалась девушка, – я тупая сука, которая ничего не замечает, – эмоции били через край, а боль выходила со слезами, которые Гермиона даже не замечала.
Отец дал ей время до вечера, и Гермиона провела его с пользой.
Она пыталась держать себя в руках, но страх оттягивал волосы и дышал в шею своим склизким дыханием. Гермиона не хотела делать поспешных выводов, но перед глазами снова и снова вствал испуганный образ Теодора.
– Неужели ты все знал… – горько шептала она, сидя прямо на полу. – Почему ты мне не сказал, – стукалась она затылком об стену. – Почему не предупредил?
Она плакала. В который раз за этот год она плакала.
– Нет, – поправила она себя. – Ты предупредил. Ты позаботился обо мне, – Гермиона вертела в тонких пальцах неприметную авторучку. – Почему ты не сказал мне прямо? Почему не сразу? Чего ты ждал? – Она не понимала. Хваленная гриффиндорская голова отказывалась в это верить.
Снова слезы.
– А может ты не знал? Может дал на всякий случай? – она пыталась оправдать слизеринца.
И опять слезы.
Гермиона была готова обвинить Нотта во всех своих бедах, лишь бы семья была прежней.
– Тебе показалось, – шептала она, массируя виски двумя пальцами. – Это просто кошмар, – уверяла она себя, но красный отпечаток ладони мистера Грейнджера говорил об обратном.
Образ Тео помогал сохранять частицы контроля. Глупо, но она ощущала его присутствие. Даже воздух, казалось, стал пахнуть апельсином.
– Тебе кажется, – потрясла она головой, и наваждение пропало.
Она собрала все свои вещи. Буквально – все. Она знала, что больше не вернется в дом, где прошло ее детство. Все было надежно спрятано в маленькой, но бездонной сумке. Она чувствовала себя меркантильной, но даже рамки с фотографиями и альбомы были бережно скрыты в недрах ридикюля.
Осталось малое – убедиться в своей догадке.
– Гермиона, детка, – доносится снизу, – спускайся на ужин, – зовет мама.
Родной голос еще никогда не вызывал столько боли.
– Иду, мам, – голос предательски дрогнул.
Ужин прошел в молчании.
– Может быть, прогуляемся перед сном? – неловко начала Гермиона.
– Сходи с отцом, – отказывается миссис Грейнджер. – Я сама уберу со стола.
Гермиона встает из-за стола и поднимается наверх, за сумкой. Ручка лежит в кармане толстовки, и Гермиона сжимает ее в кулаке. Она спустилась, но отец был еще не готов. Тогда она решила подождать его в гостиной. Нежно, любовно, она проводила кончиками пальцев по корешкам книг.
– Что ты делаешь? – она вздрогнула, услышав голос отца.
– Ищу сказку про Элли. Вы мне ее в детстве читали, она про волшебника.
– Давно пора вырасти, – сухо бросает мужчина. – Я сейчас, – он скрывается в направлении кухни.
А Гермиона крепче сжала авторучку. Кодовое слово было произнесено, оставалось только щелкнуть колпачком. Но девушке очень хотелось бросить последний взгляд на родителей, вдохнуть такой родной запах.
– Я оставлю палочку тут на всякий случай, – мистер Грейнджер прячет ее в одном из выдвижных шкафчиков.
– Ты оставил ее одну?
– Она ищет какую-то сказку про какую-то девчонку, – отмахивается мужчина.
– Но в этом доме нет ни одной детской книжки, – медленно произносит женщина. А затем они оба достают палочки и вылетают в гостиную.
– Стой! – Кричит отец.
– Гермиона, милая, – ласково произносит мать.
Щелк. Вихрь аппарации засосал девушку в неизвестность.
Она очутилась на аккуртано подстриженном газоне и сразу упала на колени – не потому что это ее первая аппарация, а потому что боль в груди становилось невыносимой. Буквально. Она задыхалась. Гермиона беспомощно обводит взглядом местность, но не может понять, это магическая ли Британия или магловский городок, она даже не уверена, что это вообще Британия. А легкие упорно не получали свою порцию кислорода.
– Мисс Грейнджер? – рядом материализовался домовик. Воздуха не хватало даже на ответ, поэтому Гермиона энергично закивала в знак согласия. – Вы должны окропить землю кровью, – домовик протягивает девушке небольшой кинжал. – Иначе мисс умрет, – эльф грустно хлопнул своими длинными ушами.
Гермиона понимала, что все, что связано с кровью несет на себе отпечаток темной магии, но жить хотелось сильнее, поэтому она сделала небольшой разрез на ладони. Как только капля крови упала на землю, девушка сделала долгожданный вдох.
– Где я? – прохрипела Грейнджер.
– Нотт-мэнор, – гордо произнес домовик. – Поместье охраняется древней магией, а вы заявились без приглашения и предупреждения. Но хозяин говорил, что вы можете неожиданно появиться, и Твикс вас ждал, – робко улыбнулся.
– Значит, тебя зовут Твикс? – Гермиона улыбнулась в ответ. Еще с пятого курса она питала слабость к этим существам.
Гермиона нахмурила брови, пытаясь понять задумку Теодора. Сначала он дал ей порт-ключ, затем родители, а теперь она стоит посреди его двора. Она что-то упустила, но что?
– Пройдемте, мисс, – Твикс протянул ей свой руку.
– А зачем я должна была пролить кровь? – Гермиона по-прежнему ощущала опасность.
– Незваным гостям тут не рады. Незваные гости надолго не задерживаются. – Просто пояснил домовик. – Каждый, кто сюда приходит в первый раз, оставляет тут свой след. Руку, мисс, – напоминает Твикс.
Гермиона обхватила тощую конечность домовика, и в ту же секунду их вновь куда-то засосало. Уже привычно скрутило внутренности в один комок, а потом она уже нетвердо стояла на ногах в какой-то комнате.