– Они встали на пути у моего хозяина.
– Что они сделали?
– Они были родителями одной девчонки. Девчонке, которая мешает Темному Лорду.
– За что?
– Чтобы она сдалась.
– И что она? – Гермиона сглотнула, будто это была она.
– Я вижу, что она не сдается, – он вдохнул поглубже, предчувствуя боль.
– Когда ты ее видел? Ты ее знаешь?
Он собрался с мыслями, а потом тихо и медленно проговорил:
– Я сейчас смотрю на нее.
Она замерла, не понимая, что именно сейчас услышала.
– Что? – до нее по-прежнему не доходило. – Нет, – она качает головой. – Нееет, – тянет она. – Н-н-нет, – зубы начинают стучать друг о друга, потому что дрожит челюсть. – Ты ведь не серьезно? – первые слезы стали капать на ее блузку. – Скажи, что ты пошутил.
Но он молчит. Смотрит на нее, но молчит. Молчит, а в глазах боль и сожаление.
– Нет, нет, нет, – она начинает пятиться назад. – Нет, пожалуйста, только не ты. Не ты, – слезы уже не просто застилают глаза, но и душат.
– Гермиона…
– Все это время ты знал? – она всхлипывает на каждом слове. – Знал и молчал? – мозг наотрез не хочет обрабатывать полученную информацию.
– Все не так, как кажется, – он выставляет перед собой руки, показывая, что у него нет палочки и он не опасен.
– Почему ты мне не сказал раньше?
– А что бы ты сделала? – он начинает неосознанно повышать на нее голос. – Сорвалась бы и поехала?
– Да!
– И мне бы пришлось убить еще и тебя?
– Ты бы убил меня первой, в противном случае ни за что бы не добрался до моих родителей, – ее глаза блестят уже не от слез, а от гнева.
– Гермиона, я их не убил, – слова повисли между ними.
– Повтори, – она думает, что расслышала не верно.
– Это случилось еще летом. Но я не убивал твоих родителей. Я должен был, обязан… но я не убийца.
– Летом? – ахает девушка. Понемногу, но она начинает понимать странное поведение родителей.
– Я материализовался посреди их спальни и представился твоим другом. Странно, но они мне поверили и не задавали лишних вопросов, хотя сам себе я напоминал психопата, который только что сбежал из лечебницы, – он грустно усмехнулся. – Они тут же отправили тебя куда-то с ночевкой.
– Да, было такое, – Гермионе почему-то захотелось сказать это вслух, будто только так она держалась за реальность. Но она держалась не за реальность, а намертво вцепилась пальцами в Теодора.
– Как только ты ушла, мы сели в вашей гостиной и поговорили. О сложившейся ситуации. Они не хотели умирать, я не горел желанием убивать, и мы нашли компромисс – они должны были исчезнуть, а ты не должна была об этом узнать.
– Но…
– Я не позволил им ничего взять с собой. Как только они одобрили мой план, я тут же трансгрессировал с ними. Они сами срезали с себя волосы для оборотного зелья. Сразу от них я трансгрессировал за парочкой негодяев, что разгуливали в Лютном переулке в поиске работы.
– Мерлин…
– Таким образом все было улажено, – продолжал Теодор. Ты оставалась в неведении и полностью под контролем Темного Лорда, который в любой момент манипулировал бы тобой, прикрываясь родителями. Из вашей троицы, Гермиона, только твои родители беззащитны и представляют легкую мишень.
– Я не верю, – она качает головой и цокает языком, указывая степень своего неверия.
– Дважды в месяц домовики присылают мне колдографии и отчеты, – Тео старается развеять ее сомнения. – Но дело не в этом, Темный Лорд четко дал понять, что они должны умереть, – Гермиона вздрогнула, но рук не расцепила. – Поэтому дав указания Грэтте и Арнольду, как они должны изображать твоих родителей, и показав им некоторые воспоминания, которыми поделилась миссис Грейнджер, я вновь оказался в Лютом переулке. Там я нашел пару крыс и использовал на них Аваду.
– Тео…
– Затем я вернулся в Малфой-мэнор, где на тот момент был Лорд, и рассказал, что они оба убиты. Он проверил мою палочку на последние заклинания и был доволен. Но затем я сказал, что после того, как убил твою семью, я заменил убитых разбойниками из подворотни. Это не вписывалось в его планы, поэтому тогда я получил три или четыре Круциатуса в грудь, но было не так все плохо, – он храбро улыбнулся. – И тем не менее, он потом согласился с моим планом.
– Тогда почему твой отец до сих пор в Азкабане, если ты справился?
– Потому что я проявил инициативность и изменил план.
– Я бы сказала, что мне жаль, но… Но это спасло моих родителей. Спасибо, – она была такой красивой и такой искренней в этот момент.
– Пожалуйста, но я тогда вообще о тебе не думал. А этой зимой я пересмотрел нашу сделку с Темным Лордом.
– И когда твой отец будет на свободе?
– Никогда.
– П-п-почему?
– Потому что я выбил свободу другому человеку.
– Кому?
– Твоя жизнь в обмен на все, что угодно. Как бы не сложилась эта чертова война, Грейнджер, ты выживешь.
– Тео…
– При условии, что не будешь сама бросаться под лучи проклятий, естественно.
– Почему я? – казалось, карие глаза не просто смотрели на него, они пронизывали насквозь, оставляя внутри что-то теплое, приятное и тягучее, как шоколад.
– Потому что все должно было быть совсем не так, – он на несколько секунд прикрыл глаза, а когда распахнул их, Гермиона утонула в их небесной ясности. – Ты должна была стать пешкой в моем плане, орудием для достижения цели, но я где-то просчитался, и ты стала особенной, Гермиона. Ты больше, чем просто друг.
Не признание в любви, конечно, но она поняла. Он видел, как распахнулись ее карие глаза и как что-то сверкнуло в глубине.
Он юлил. Он понял, что она особенная, еще на первом курсе. Даже до первого курса. Его отец безмерно любил его, но не мог уделять достаточно времени, поэтому у парня были няни. А вернее компаньонка и гувернантка. Как будто он девченка. Но тем не менее, это было так. Он со своими вечными сопровождающими пошли в Косой переулок перед первым курсом, чтобы купить все необходимое для Хогвартса, но его пожилые спутницы отвлеклись на какую-то распродажу и оставили парня одного, велев с места не сходить и ждать их.
Но место было неудачное: повсюду сновали люди, бегали ребятишки, и кто-то толкнул Теодора, да так, что он упал и разбил себе локоть. Мальчишка беспомощно стоял и взирал, как кровь течет по руке и капает на бетон. Он совершенно не понимал, что нужно делать в такой ситуации, ведь обычно магия решала все проблемы. Поэтому Теодор прикусил губы, чтобы не расплакаться, и стал ждать своих сопровождающих.
– Надо поднять руку вверх и потрясти ею, – рядом возникла какая-то лохматая девчушка.
– Разве это поможет? – Нотт первый раз слышал о таком способе.
– Конечно, – девчушка посмотрела на него, как на малыша, который не знал простых истин. – Это помогает остановить кровь.
Не то чтобы Теодор ей поверил, но рядом не было его спутниц, поэтому он поднял руку вверх и потряс.
– Ничего себе ты умудрился, – Гермиона придирчивым взглядом осмотрела его увечье. – Но до свадьбы доживет.
– До чьей? – испугался Теодор. Он был наслышан о особо хватких девицах, которые обманом заставляли маленьких и неопытных парней жениться на них. Он был абсолютно уверен, что только что наткнулся на такую.
– До твоей, глупенький, – хихикнула Гермиона. – А может и до моей, – она снова рассмеялась, а Нотт побледнел. – Локоть надо помассировать, а то шишка будет.
– А может не надо? Пусть синяк будет и все.
– Ну синяк тебе обеспечен, вон уже появился, – Гермиона деловито осмотрела рану вновь. – Три быстрее, пока шишка не набухла, – тараторит Гермиона.
И Нотт стал неловко тыкать по больному месту пальцем, недовольно морщась.
– Да кто ж так делает, – пробубнила Гермиона, и стала сама ему быстро-быстро наглаживать ушиб.
– Ай, дура, больно, – у него аж слезы на глазах выступили.
– Терпи, – отрезала она. Спустя полминуты она освободила его руку, и Нотт тут же отодвинулся на безопасное расстояние от нее. – А спасибо?
– Спасибо, – буркнул Теодор.
Широко улыбнувшись, девочка ушла. Она так и не представилась, а бежать за ней не позволяло воспитание. Она была необычной. Она была особенной. Нотт знал, что еще увидится с ней, но не знал, как скоро.