– Малфой, пообещай мне, что не будешь этим пользоваться.
– При условии, что ты будешь называть меня Драко, – она перебивает, показывая, что принимает его правила.
– Драко, пообещай мне, что не будешь этим пользоваться.
Он улыбнулся, но закончил свою фразу:
– Я подумаю над твоим предложением.
– Драко…
– Грейнджер?
– Просто пообещай мне, что не будешь использовать меня… против Гарри?
Малфой замер. Он ожидал, что она попросит не использовать ее, не брать, как вещь или еще что-то, но в ее глазах был страх за Избранного.
– Тебя это так волнует?
– Я не хочу, чтобы ты использовал информацию, которую узнаешь от меня против Ордена.
– На что ты готова ради этого?
– На все.
Он приподнимает одну бровь, а затем коварная улыбка медленно растягивает тонкие губы:
– Докажи.
– Как?
– Раздевайся, – он смакует гнев, которым полыхают карие глаза.
– Ты в своем уме? – шипит гриффиндорка.
– Это же просто, Грейнджер.
– Что ты там не видел?
– Просто хочу посмотреть, как далеко ты зайдешь ради Поттера, – он садится на диван, закинув ногу на ногу. – Насколько этот полукровка важен для тебя? – он выжидающе уставился на нее.
Она думала недолго. Ей нечего было терять. Слизеринцы забрали у нее все. И если Малфой хотел забрать последнее, ее гордость, то он этого не получит – она сама гордо швырнет ее ему под ноги.
Движения были четкими, не суетливыми. Пальцы оперативно вытащили пуговицы из петель, рубашка упала на пол. Юбка тоже заскользила вниз по длинным ногам. Она гордо перешагнула через нее, а затем выскользнула из туфель. Девушка сделала несколько шагов, и ее колени касались его ног.
Он перевел взгляд выше, на лицо, и Гермиона видела, как плавилась сталь в его глазах.
Она медленно подняла ногу и поставила ее рядом с бедром Драко. Он подался вперед, но Гермиона на него шикнула. И Малфой убрал руки, на что Грейнджер усмехнулась. Она не торопилась, снимая гольфы.
Он был готов убить ее. Все снова шло не по плану. Не по его плану. Мерлин и Великий Салазар, он был готов кончить, просто смотря на нее. А она словно чувствовала, так проникновенно смотрела своими шоколадными глазами в его. Хотелось ее ударить, довести до слез, но стереть с ее миленького личика эту полуулыбку. Он почти застонал вслух, когда она опустила ногу на пол, и не выдержал, когда рядом с бедром появилась другая ее нога.
– Я сам, – остановил он ее.
Его рука нежно обхватила лодыжку. Он тоже не стал разрывать зрительный контакт. Он тонул в ней. Пальцы добрались до острой коленки и теперь кружили на ней. Прошла целая вечность, прежде чем он стянул второй гольф.
Она завела руки за спиной, намереваясь снять и лифчик, но он потянул ее на себя, усаживая на колени.
– Не нужно.
– Но ты же сказал, что…
– Этого достаточно, – а потом он резко стал жестким, – подумать только, продавать себя ради Поттера.
Она хотела встать, но его руки крепко держали ее чуть ниже талии. От его оценивающего мужского взгляда не ушел тот факт, что нижнее белье было одного цвета. Не просто одного цвета, а комплект.
– Ты была с ним?
– Мы встречаемся, это логично, – фыркает Гермиона.
– Я не хочу, чтобы он даже…
– Нет! – Гермиона не дает ему договорить. Она утыкается руками ему в грудь, заставляя Драко потерять равновесие и завалиться на спинку дивана. – Не смей лезть в наши с ним отношения, – предостерегает она его.
– А то что, м?
– Я убью тебя. А может себя, – просто отвечает Гермиона. – А может нас обоих, – ухмыльнулась она.
– Кишка тонка, – цокнул языком Драко.
– А ты проверь, – ухмыльнулась девушка чисто по-малфоевски.
Она встала, собрала вещи в охапку и поднялась к себе. Не было сил даже плакать. Было все равно. У нее забрали все, оставив лишь воспоминания. В душе была такая огромная дыра, которую нечем было заполнить, кроме как новыми воспоминаниями.
Малфой двадцать минут провел под душем, но напряжение так и не желало уходить. Он проклинал себя за то, что позволил этой высокомерной зазнайке просто так взять и уйти. Надо было ее хорошенько трахнуть на сон грядущий, а потом пусть катится, пока снова ему не понадобится. Но момент был упущен.
Когда он выходил из ванной комнаты, он услышал что-то. Он подошел к комнате гриффиндорки и замер, прислушиваясь. Она стонала. Мать твою, Грейнджер стонала. Волна гнева захлестнула парня – пока он неистово теребил кулак, Грейнджер не стеснялась удовлетворять себя в спальне! Так еще и не наложила чары.
Дрянь.
Без всякой надежды он подергал ручку, но дверь оказалась не заперта.
– Вот ж сучка, – тихо выругался Драко, который был уверен, что Гермиона специально все это проделала, чтобы он сам ворвался и удовлетворил ее.
Он замер. Потому что она спала. Сначала он подумал, что у нее просто очень яркий эротический сон, но приглядевшись, понял – кошмар. Не задумываясь, он тут же лег к ней под одеяло.
– Грейнджер, – ласково позвал он, но она продолжала метаться.
– Грейнджер, – он настойчивее потряс ее за плечо.
– Это просто кошмар, – прошептал он ей на ухо. Она перестал кричать, словно прислушиваясь к нему, а он продолжил на ухо ей что-то говорить и говорить.
Драко сам не заметил, как она успокоилась. Идти в свою комнату было слишком лень, поэтому он, устроившись поудобнее, моментально провалился в сон. Утром он проснется первым и уйдет, сохранив эту ночь в секрете. Как и многие другие, о которых она не помнит.
Он видел, как она боялась его. Его забавляли ее жалкие попытки избежать встреч с ним. Но он не делал никаких шагов, чем выбивал Гермиону из колеи. Но она чувствовала, что нельзя расслабляться.
Шесть дней. Она успешно избегала встреч с Малфоем шесть дней, чему была безмерно рада. На ее счастье, Драко не поджидал ее в гостиной, не преследовал в коридорах, и она была ему благодарна, хоть и не говорила об этом. Да он даже не смотрел на нее практически.
“Наверняка, что-то замышляет”, – думала Гермиона и была совершенно права.
Днем она обычно была с Тео, которого уже выпустили из Больничного крыла, и со своими гриффиндорскими друзьями. Гарри был рад вновь видеть Гермиону такой спокойной, а вот Рон отнесся к ней скептически. Но как только девушка предложила помочь Гарри и Рону с докладом для Снегга, тут же простил ей все мыслимые и немыслимые грехи. Вечера она посвящала исключительно Теодору.
Иногда они вдвоем сидели в библиотеке, занимаясь. Иногда он ее отвлекал своими длинными пальцами, заглушая губами ее слишком громкие вздохи. Иногда они сидели в ее комнате. Иногда она заглядывала в его комнату, где Блейз Забини составлял им компанию, разбавляя своими шутками их разговоры. Они с Забини общались совершенно нормально, ведь Драко, как и обещал, убрал воспоминание.
И сегодня, когда Драко вошел в библиотеку за нужной для доклада книгой, он замер. Он слышал, как смеется Блейз, как в ответ хихикает Гермиона. А самое главное, он видел, как она встала на стремянку, ставя книгу на верхнюю полку, а Нотт ее придерживал. Рукой. Под юбкой. А Блейз все смеялся. Красная пелена застилала глаза, когда он покидал библиотеку.
Сегодня. Это случится сегодня. Пора.
Блейз вскоре тоже ушел, оставив влюбленных наедине.
– Что нам делать, Тео? – Гермиона уткнулась в его плечо.
– Наслаждаться жизнью, пока можем, – улыбается Нотт.
– Как можно радоваться, когда Малфой может в любой момент…
– Он как-то?..
– Нет-нет, – поспешно заверила Гермиона. – Но от этого страшно не меньше.
– Ты же помнишь, что я всегда рядом? – они скрещивают взгляды. Когда она кивнула, он продолжил, – и я всегда буду рядом, чтобы ни случилось.
Именно сегодня Нотт решит не провожать Гермиону до ее спальни на втором этаже. Именно сегодня, запечатлев долгий поцелуй на ее губах, он уйдет. Она долго будет стоять возле портрета, успокаивая сердце, которое так отчаянно билось в груди, словно хотело сломать ребра и догнать парня.
– Час, Забини, – хмыкнул Драко. – Ты не встанешь с этого кресла еще час.