– Апчхи, – чихнул кто-то неподалеку от него, и Рон решил пойти на звук.
– Гермиона? – удивился Рон, увидев, что подруга сидела в самом темном углу, положив голову на руки.
– Рон? – удивилась Гермиона.
– Ага, – он плюхнулся напротив.
– Что ты тут делаешь?
– Тоже не сложилось с Прорицанием, – улыбнулся Уизли.
– Нет, ты не понял, что ты делаешь здесь, в библиотеке? – уточнила Гермиона.
– Я думал, что сюда может прийти каждый, но если я тебе мешаю, то могу уйти, – и Рон сделал вид, что встает.
– Нет, – Гермиона схватила его за руки, – останься, – затем опустила взгляд ниже, на их руки, и поспешно одернула свои. Довольно улыбнувшись про себя, Рон уселся поудобнее. Повисло молчание.
– А ты не могла бы мне помочь? – внезапно попросил Рон.
– Конечно, – удивленная его тоном, Гермиона с готовностью кивнула. – Чем?
– Подскажи мне… книгу.
– Книгу? – брови Гермионы медленно ползли наверх.
– Ну… да, – Рон опустил глаза.
– Какую?
– Я решил заниматься окклюменцией, – тихо сказал Рон.
– Когда ты это решил? – также тихо спросила гриффиндорка.
«Пять минут назад», – пронеслось в голове у Рона, но вслух он сказал следующее:
– Этим летом.
– Когда?
– Когда ты уехала, – Рон робко заглянул ей в глаза.
Как же долго Гермиона скучала по этому взгляду. Гермиона называла глаза Рона «коровьими», настолько они были открытыми, добрыми и честными.
– Почему? – глаза Гермионы наполнялись слезами со стремительной скоростью.
– Когда ты ушла, – Рон пристально смотрел в глаза подруги.
– Почему? – глаза стали похожими на два блюдца.
– Потому что хочу стать лучше.
– Почему?
– Для тебя, – и слезы все же хлынули из глаз бурным потоком.
– Нет, – ужаснулся Рон, – ты снова плачешь из-за меня, – Гермиона замахала руками, а затем спрятала лицо у себя на коленях. Не долго думая, Рон бросился к ней, опустившись на колени.
– Пожалуйста, не плачь, – Рон гладил ее по волосам, нежно, едва касаясь.
Так они и просидели некоторое время. Время тянулось медленно, словно мед, стекающий с ложки. Гермиона плакала и корила себя, что все это время накручивала себя – Рон не изменился, он остался ее другом. Просто они повзрослели, что-то поменялось, а они не смогли, не справились, потому что были не готовы.
Уизли никак не мог поверить, что все так просто вышло – он смог помириться с подругой лишь при одном упоминании о книгах.
«Надо бы позаниматься недельку-другую», – подумал Рон, хищно улыбнувшись, но на его счастье, Гермиона по-прежнему скрывала свое лицо в ладонях, поэтому не заметила столь неприятный жест.
– Чуть позже я что-то подберу для тебя, – поднимая лицо и вытирая слезы сказала Гермиона, – а сейчас нам пора на обед, – улыбнулась девушка другу.
– Я думал, что думать о еде – это моя прерогатива, – рассмеялся Рон. Взявшись за руки и обсуждая события последних дней, они направились в Большой зал.
Обед шел полным ходом, поэтому никто не обратил внимания на появление двух гриффиндорцев, держащихся за руки. Никто, кроме Блейза Забини. Заметив настолько комичную пару, он тут же попытался завладеть вниманием Драко, и тот, почувствовав что-то неладное, резко посмотрел по направлению взгляда мулата:
– Куда ты уставился, Блейз? – забегал Драко глазами по залу. Заметив ту картину, что минутой раньше наблюдал Забини, Драко поджал губы. – Не понимаю, что могло настолько привлечь твое внимание, – и как ни в чем не бывало, принялся за еду. Блейз облегченно выдохнул. А затем, вспомнив, что у них еще осталось огневиски, улыбнулся. Ночка должна была быть… интересной.
К слизеринскому дуэту подсели Дафна и Панси.
– Скучали по нам? – улыбнулась Дафна, нежно проводя по руке мулата.
– Не так сильно, как тебе бы хотелось, – Блейз сжал пальцы Дафны, чем вызвал легкий вздох у Паркинсон. Ей не хватало этого. Драко не давал ей нежности. Он вообще был против проявления чувств на людях. А девушке хотелось кричать на весь Большой зал, что она любит его, она спит с ним, и чтобы остальные студентки перестали на него смотреть, писать ему, вилять пятыми точками перед ним. Драко Малфой всегда брал то, что плохо лежит. Особенно, если оно само плыло ему в руки. Панси столько слез пролила в подушки, но каждое утро, словно птица-феникс, всегда воскресала из своих слез, чтобы спрятать следы ночных печалей и выйти к Малфою, улыбаясь, как ни в чем не бывало. А он делал вид, что ничего особенного и не происходило. Ведь для Драко это было в порядке вещей.
Неожиданно на коленку Панси легла прохладная рука, легонько сжав ее. Девушка подняла глаза и одними губами спросила: «Что?»
– Давай сегодня проведем вечер вместе? – вопрос Драко застал Паркинсон врасплох. Девушка прекрасно осознавала, что для Малфоя «провести вечер вместе» означает, что он не против трахнуть ее в одном из кабинетов, а потом уйти. Или же подождать, пока она оденется, чмокнуть ее в висок, и все равно уйти.
И Панси кивнула, улыбнувшись. Девушка была влюблена по уши, и все прощала, зная, что нельзя закатывать истерики или отказываться. Это отвернет от нее любимого. Целое лето она не видела его, не трогала. Руки просто дрожали мелкой дрожью, предвкушая вечер. Пожалуй, только Драко Малфою она позволяла вытирать об себя ноги. Но он этого не афишировал.
За столом Гриффиндора тоже царила своя атмосфера. Гарри широко улыбнулся, когда увидел, что друзья пришли вместе, также вместе сели напротив него и постоянно переглядывались. Но он тактично решил на них не давить. Чего нельзя было сказать о Джинни.
– И? – она уставилась на брата и Гермиону. – Вы теперь вместе?
Гермиона растерялась и не знала, что ответить. Она не знала, есть ли у них отношения или хоть малейший шанс на них. Но Рон взял ситуацию в свои руки, лишая Гермиону возможности повернуть назад. Он нежно взял ее за руку, демонстрируя друзьям, что они переплетены, и ответил:
– Как видите, – затем поцеловал пальчики Гермионы, чем вызвал приятной шок у своей только что появившийся девушки.
– Круто, – Джинни подняла два больших пальца вверх, а затем маленьким ураганом переместилась на другой конец стола – к мальчикам.
– Я так рад за вас, – с какой-то грустью в голосе сказал Гарри, но затем, собравшись, посмотрел в глаза друзьям, – если вы оба счастливы, то это здорово, – добавил он, глядя на Гермиону. Не выдержав его взгляда, девушка опустила глаза и разъединила их с Роном руки.
– Все в порядке, – Гермиона кивнула. Дальнейший обед прошел в обсуждении предстоящего Зельеварения и «тайных» уроках Гарри с самим Дамблдором.
Зельеварение, на удивление, прошло крайне хорошо, даже отлично, хоть и было совмещено со Слизерином. В этот раз профессор не стал ставить учеников в пару, а просто решил сделать теоретический урок – целых полтора часа он рассказывал различные тонкости и хитрости, которые могли облегчить процессы приготовления зелий. Гермиона восхищенно слушала и конспектировала каждое слово. Она недовольно шикнула на Гарри с Роном, которые решили что-то обсудить.
– Давно не видел, чтобы ее глаза так блестели, – подметил Гарри.
– Ну так, о таком не пишут в книгах, – хохотнул Рон, и Гермиона испепелила его взглядом.
– Вот к примеру, – вещал профессор Слизнорт, – вам нужен сок бобов, и в учебниках пишут, что их надо мелко нарезать. Но есть более действенные способы, к примеру, мы можем их не резать, а просто придавить ножом плашмя, так сок потечет быстрее, – Гермиона восхищенно записывала, отмечая про себя, что если бы она знала это раньше, то могла бы сэкономить много времени. – А еще можно и просто сжать их пальцами над котлом, – на этих словах профессора Гермиона ошарашенно уставилась на него, а затем кинула взгляд в сторону Драко. Тот тоже смотрел на нее. А потом Малфой закатил глаза с чувством превосходства. Выругавшись сквозь зубы про себя, Гермиона вернулась к конспекту.