– Я люблю тебя, – хрипло, но отчетливо произнес он, глядя в ее карие глаза. А потом кончил, уткнувшись носом в ее шею.
А она онемела, словно статуя. Она знала это, он и не скрывал, но услышать это в такой момент, когда они оба были обнажены душой, было неожиданно, но от этого не менее приятно. Она закрыла глаза, наслаждаясь тем, как его дыхание приятно щекочет шею. Она покрепче ухватилась за него, когда он понес ее на кровать, даже не думая покидать ее тело.
Он аккуратно положил ее на кровать, магией стащив с постели покрывало, и попытался отстраниться, но она лишь крепче жалась к нему в ответ.
– Все хорошо? – в его голосе сквозило неподдельное беспокойство.
– Думаю, да, – а вот в ее голосе совсем не было уверенности.
– О чем думаешь? – он на локтях навис над ней.
– Что все слишком хорошо, – задумчиво ответила девушка.
– Разве это плохо?
– У меня такое чувство, будто мир снова рухнет под ногами, – она широко распахнула свои глаза, встречаясь с его синим взглядом. – Я так боюсь потерять тебя.
– Не бойся, – он оставил практически невесомый поцелуй на ее виске.
– Я боюсь, что однажды открою глаза, а тебя не будет рядом.
– Она знает, – пронеслось у него в голове, но вслух он спросил следующее:
– Откуда такие пессимистичные мысли?
– Предчувствие, – просто ответила гриффиндорка.
– Ты ведь даже на прорицания не ходишь, – он не смог сдержать улыбку.
– Да, – ответила девушка спустя полминуты. – Да, это все… глупости, – но Теодор чувствовал, что она была напряжена.
– Гермиона, я всегда буду рядом, – обещает Нотт, но он продолжает видеть небольшую складку, что замерла на ее лбу. – Даже если ты не будешь меня видеть, обещаю, что буду присматривать за тобой, – складка разгладилась.
Девушка кивнула и отвернулась в сторону, но по-прежнему обнимала его за плечи руками и ногами держалась за его торс. У Нотта было пару вариантов, как выдернуть ее.
– Знаешь, я купил кое-что для тебя.
– Правда? – она вновь повернула голову к нему.
– Решил побаловать свою маленькую гриффиндорку, – самодовольно хмыкнул он.
– Ты итак меня балуешь, – в тон ему ответила Грейнджер.
– Надо баловать тебя чаще.
– Куда еще? – рассмеялась Гермиона. – А что ты мне куп… О! – воскликнула девушка, когда почувствовала, как он начал медленно в ней двигаться. – Опять?
– Ты имеешь что-то против? – замер он.
– Нет-нет, – поспешно ответила она, заливаясь краской.
– Гермиона, нам по семнадцать, думаю, в нашем возрасте меня еще хватит на второй подход, – он наблюдал, как алый цвет стыдливости растекался на скулах и полз к ключицам. – Секс – это прекрасно, так что перестань смущаться, – румянец все ярче проступает на ее коже. – Разве тебе не нравится? – он толкнулся глубже, вызвав утробный стон у гриффиндорки.
– Нравится, – согласилась она.
– Нравится что?
– Нравится… секс.
– Звучишь неуверенно, Гермиона.
– Мне нравится секс, – на одном дыхании выпалила девушка. Но в груди что-то защипало, поэтому она поспешила добавить, – мне нравится секс с тобой.
Ее тело реагировало на каждое его касание, встречало каждый его толчок. Она уже сбилась с дыхания, а он по-прежнему держал этот сводящий с ума медленный темп.
– Пожалуйста, – всхлипнула она, когда оголился каждый нерв в ее теле от избытка чувств.
Он хмыкнул, но ускорился:
– Какие мы нетерпеливые.
Спустя несколько минут ее мозг второй раз за вечер разлетелся на кусочки, делая мысли легкими, практически невесомыми. Нежный голос Теодора обволакивал, залечивал душевные раны. Было так естественно сказать ему, что она тоже его любит.
Но она не сказала. У них ведь была целая жизнь впереди.
Но Теодор видел, как она запнулась.
– Ты что-то хотела сказать?
– Эмм.. да. Где мой подарок?
Он заливисто рассмеялся.
– Я жду, – напомнила Гермиона, нахмурив брови. Все что угодно, лишь бы не думать о том, почему она ему это не сказала.
Взмахом руки он выманил из своего портфеля небольшую коробочку.
– Я заметил, что ты тогда не взяла кольцо, – начал он издалека.
– Оно слишком… слишком… – Грейнджер замялась. Ей очень не хотелось обидеть или оскорбить Теодора, но кольцо было слишком дорогим, слишком вычурным, слишком пафосным.
– Я понимаю, что это слишком ответственный шаг, а кольцо слишком старое. Это больше, как семейная реликвия. Слишком Ноттовское.
– Нет-нет, оно прекрасное, но…
– Но я решил подарить тебе кое-что другое, – закончио он за нее.
Дрожащими пальцами Гермиона открыла футляр.
– Это тоже слишком, – сказала она, переводя глаза с украшения на Теодора.
– Слишком что? – он впился в нее взглядом.
– Я не могу это принять, – она захлопнула крышку и сама вздрогнула от того, как громко это вышло.
– Почему? – он не понимал. Не мог или не хотел.
– Слишком дорого.
– Это мелочи, Гермиона, просто милая безделушка.
– Сколько стоит медальон?
– Гермиона, это неважно.
– Тео, сколько?
– Около десяти тысяч галеонов.
У нее даже дар речи пропал. Она знала, что украшение будет дорогим, но она максимум представляла себе цену до одной тысячи галеонов. Если перевести на магловские деньги, то он только что подарил ей около девятисот тысяч. Практически миллион!
– Это слишком, Тео, я не могу принять столь дорог…
– Гермиона! Я могу хоть каждую неделю дарить тебе что-то подобное, я от этого не обеднею, понимаешь?
– Да, но…
– Гермиона, это такая традиция.
– Это глупая трата денег, – настаивала на своем девушка.
– Вот так и знал, – пробует Нотт разрядить ситуацию. – Надо было тебе на эту сумму книг купить!
Они переглядывались несколько секунд, а потом оба рассмеялись.
– Ты невозможен, – наконец-то признала гриффиндорка.
– Значит, не примешь, да? – между строк прочитал юноша.
– Прости.
– Но у меня есть план “Б”.
– Все-таки книги, да? – улыбнулась Гермиона.
– В следующий раз, – пообещал он ей.
Он приманил к себе палочку, а с ее помощью выманил зеркальце Гермионы.
– Что ты делаешь? – ахнула Гермиона.
– Это тебе не навредит, – пообещал он ей. – Ты мне веришь?
– Да, – тут же ответила она.
– Тогда дай мне руку, – и она тут же вложила свои дрожащие пальчики в его протянутую ладонь.
– Что ты делаешь? – почему-то шепотом спросила она.
– Помни, что я никогда не сделаю того, что может навредить тебе.
– Я знаю, – слишком уверенно ответила она.
– Тогда не отпускай моей руки, – просит он, и в следующее мгновение из его палочки вырвался огонь.
Гермиона вскрикнула, но не и не думала отпустить его руку, напротив, девушка вцепилась в нее изо всех сил. Огонь горел, но не обжигал. Не было и намека на жар или боль. Гермиона удивленно посмотрела на Нотта, но его глаза были плотно закрыты, а губы что-то шептали, напряженно выговаривая сложные слова.
– Тео, – вдруг подала голос Гермиона. – Тео, тут… проблема, – Гермиона не знала, как это описать.
Ее зеркальце плавилось. Буквально. Буквально плавилось в греческом огне. А Гермиона отчетливо знала, что если с ним что-то произойдет, то для нее это может окончиться плачевно.
– Тео, – Гермиона начинала паниковать.
Просто верь мне.
Я не сделаю того, что навредит тебе.
Я люблю тебя.
Гермиона вспомнила все это и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Теодор не такой. Он не Малфой. Он не преследует какую-то выгоду. Все будет хорошо.
– Можешь открывать глаза, трусишка, – позвал ее Теодор.
– Что сейчас было?
– План “Б”, – он протянул ей медальон.
– Переходи к следующему плану, поскольку я все равно не могу его принять, – снова отказалась Гермиона. – Он… он выглядит иначе, – задумчиво провела она пальцем по холодной цепочке.
– Верно. Я расплавил медальон, расплавил твой артефакт, и получилось это.
– Зачем?
– Чтобы ты приняла подарок, – пожал он плечами, не видя в этом трагедии.