– Пусти, – шепчет она. – Пусти!
– Грейнджер…
– Пусти! Ты уже получил свое! – она вырывается из его хватки и пытается убраться подальше, но он догоняет ее:
– Не делай трагедию, Грейнджер, – он больно впечатал ее в стену. Глаза в глаза. А потом она чувствует приятное покалывание на кончиках пальцев. Синий блеск. Всплеск магии, словно у ребенка, и Малфой отлетел в противоположную стену. – Как ты, блять, это сделала? – он встал, отряхиваясь.
– Я просила тебя, никогда меня не трогать, – шок прошел, и теперь в ее руках гордо красовалась палочка.
– Так ты сама полезла, Грейнджер. И как знать, чем бы все это закончилось, не будь мы посреди коридора.
– Этим бы и закончилось, – она нежно посмотрела на волшебное древко. – Не смей, – и она пятится к повороту, не отворачиваясь от слизеринца.
Малфой еще несколько секунд пялится в то место, где она была последний раз. Ее можно было догнать или же пойти следом, как ни в чем не бывало. Но еще раз поправив свою прическу и отряхнув пиджак, насвистывая, Драко пошел в противоположную сторону. Он тоже направился в Большой зал, просто другим путем.
Но как только он дошел до поворота, чужие руки сжали его за грудки и швырнули в стену.
– Нотт, какая встреча, – кривит Драко губы в улыбке, мастерки пряча ноющую боль в голове.
– Я же настоятельно просил тебя не трогать Гермиону.
– Ну… у меня к ней особый интерес.
– Она тебе не достанется.
– Я готов побороться, – с жаром восклицает Драко. – Да и эта непонятная связь тоже на моей стороне, – он не смог сдержать улыбку, что болью отозвалась где-то в затылке.
– А мы разве на соревнованиях? – Нотт по-прежнему удерживал его.
– Но я готов…
– Бесполезно, Драко, – на секунду, но в голосе Нотта промелькнула грусть. Словно он был вынужден это сделать, но не хотел. – Я тебя предупреждал.
– Ты мне угрожаешь? – вмиг ощетинился блондин.
– Твоей семье, – грустная улыбка вновь мигнула на прекрасном лице Тео.
– Да как ты смее… – он не договорил, Нотт снова приложил его головой об стену. – Я заберу ее у тебя, – обещает Драко. – Не знаю, сколько мне потребуется времени, недели, месяцы, года или вся жизнь, но я ее заберу.
– Серьезно что ли? – Теодор поджал губы, словно пытался сдержать улыбку.
– Так уж повелось, Нотт, не правда ли? Я забираю все самое лучшее себе.
– День, – говорит Тео.
– Что?
– Мне нужен всего лишь один день, чтобы изменить все.
– Да, конечно, – хмыкает Драко.
– Уточню – я все сделаю до конца сегодняшнего дня.
– И что же произойдет потом, а, Теодор?
– Наши судьбы поменяются.
– Говоришь, как эта дура Трелони.
– Пока тебе нужна вся жизнь, я могу справиться за несколько часов, – Нотт говорит слишком спокойно.
– Да если я захочу, то она забудет тебя в считанные секунды, – Малфой чуть ли не брызжет слюной в то время, как Теодор совершенно спокоен.
– Давай, Драко, – в глазах Тео промелькнул азартный огонек. – Я хочу, чтобы она смогла забыть меня. Сделай это, если сможешь.
– Да без проблем, – чуть ли не кричит Драко.
Нотт внимательно посмотрел на друга, словно оценивал, сможет ли Малфой это сделать. Что-то решив, Теодор медленно кивнул:
– Я принимаю твое обещание, – и снова хорошенько приложив блондина об стенку – чисто душу отвести, он спокойно пошел в Большой зал.
Малфой медленно сползал по стене, оставляя за собой кровавый след.
– Она будет моей, – обещает Драко.
– Вчера она добровольно выпила мою кровь, Малфой, – не оборачиваясь, бросил Нотт. – Удачи!
Блейз Забини всегда появлялся в самый нужный момент. Драко даже как-то пошутил однажды, что у него в заднице стоит маячок. И в этот раз мулат снова не подвел – он снова оказался с Драко в самый нужный для него момент и не задавал вопросов.
– Блейз мне тоже говорил, что лучше ничего не пить здесь, – прошептала Гермиона Теодору.
– Слушай Блейза почаще и не пропадешь, – соглашается Нотт, медленно потягивая свой напиток.
Уже был вечер, и они сидели на небольшом кожаном диванчике. Очередная вечеринка Слизерина, которая переплевывала все остальные.
– А что ты пьешь? – поинтересовалась она.
– Огневиски, но не думаю, что тебе понравится, – она кивнула, соглашаясь.
– А почему тут лучше ничего не пить? – любопытство ее просто распирало.
– Сюда подмешивают зелья, – ответил Нотт, слегка подумав.
– Зачем?
– Ну чтобы расслабиться, – он сделал неопределенный жест руками.
– Расслабиться? – переспросила она.
– Ну да. В красные напитки подливают зелье похоти, в розовые – разбавленную амортенцию, в синие и зеленые – опиумы и галлюциногены.
– Это же… Опасно! – возмутилась она.
– Ну это… помогает иногда.
– Ты… ты тоже употребляешь?
– Раньше да, но сейчас… – он замялся. – Сейчас я покупаю у Блейза один порошок.
– Но это же наркотики!
– Ну смотря с какой стороны посмотреть.
– Это вредно и опасно!
– Ты ведь знаешь, что мне выписали таблетки? – Она кивает. – Так вот, они меня не берут.
– Да, я их забрала у тебя, когда узнала, что ты не соблюдаешь дозировку.
– Я их смешивал с тем порошком.
– И?
– Было легче, – признался он. Она молчала, пытаясь переварить услышанное. Идеальность Нотта дала трещину, но не смогла поколебить Грейнджер. – Я уже давно перешел на кое-что получше.
– На что? – осипшим голосом спросила Гермиона.
– На тебя, – выдохнул он ее в волосы. – На твои касания, на твои поцелуи, на секс с тобой.
Он видел, как она заметно расслабилась.
– Потанцуем? – предложил парень.
– Ты ведь не танцуешь? – удивилась Грейнджер, но тем не менее вложила свои пальчики в его ладонь.
Он вывел ее в самый центр комнаты, где было еще нессколько парочек.
– Тогда запомни этот танец, – советует он и аккуратно кладет руку на ее талию.
Гермиона тут же уткнулась лицом в его плечо, вдыхая такой родной и любимый запах. От Нотта всегда пахло свежестью и чем-то новым, неизведанным.
– Тео, – позвала она. – Мы, вроде бы, не попадаем в ритм.
Гермиона была права – музыка явно не была рассчитана на медленный танец. Но Нотту так хотелось.
– Плевать, – пожал он плечами и закружил ее дальше.
– Давай…. давай сбежим отсюда? – предлагает гриффиндорка, когда слишком много пар глаз на них смотрят.
– Если ты хочешь, – легко соглашается он. Мимолетный взгляд на запястье и грустный вздох. До полуночи осталось тридцать минут. – Бежим, – он утягивает ее за собой в сторону выхода, а она смеется, словно ребенок, который первый раз нашкодил.
– Куда мы бежим? – спрашивает она, хотя ей и не нужен ответ. С ним она готова идти куда угодно.
– Астрономическая башня.
Ее сердце екнуло, а желудок скрутило в спазме. Что-то намечалось. Что-то такое, о чем ей утром пытались нашептать капли дождя.
Он заранее наложил на них чары, поэтому когда морозный воздух обдал их, ребята даже не поморщились.
– Спасибо, – она обняла его. – За прекрасный день.
– Каждый день прекрасен, когда он последний, – ответил Теодор.
Ее внутренности вновь скрутил спазм, но и сейчас Гермиона решила его проигнорировать. Она ведь с Тео, что может случиться?
Теодор сел на перила, спиной к темноте, лицом к ней, и закурил. Немного подумав, он протянул сигарету ей. Она отрицательно покачала головой.
– Чтобы согреться внутри, – поясняет слизеринец, и Гермиона соглашается, затягиваясь.
Нотт тут же достал вторую для себя. Его затяжки были длиннее, чем у девушки, и Гермиона зачарованно за ним следила.
– Гермиона, – он перевел взгляд с ее лица на черное небо, на котором царствовала полная луна, – ты бы сбежала со мной? – он аккуратно прощупывает почву.
– Что? – растерялась девушка.
– Ты бы убежала от всего этого со мной?
Она не торопилась отвечать, а он не смел ее подгонять с ответом. Он смотрел, как она мяла в пальцах тонкую сигарету. Как несколько раз ее рот открывался, но девушка так ничего и не произносила. Напрягся каждый мускул в его теле.