– Грейнджер, – позвал он, но та лишь посмотрела на их руки. – Я тоже потерял друга, – она как-то неопределенно хмыкнула.
– Друга?
– Этот паршивый год не изменит того, что мы были друзьями.
– Он был больше, чем просто друг, так что я тебя понимаю.
– Да что ты? – ноль эмоций. Только желание подняться к себе и уснуть поскорее. Она стала принимать таблетки, которые забрали у Теодора. А еще он стал ей снится.
– Поверь мне, его найдут, – делает Драко неловкую попытку утешить старосту Гриффиндора.
– Я говорила, его тело должно быть в Хогвартсе, – она первый раз посморела ему в лицо.
– Но Дафну нашли в…
– Да при чем тут Дафна? – звонко спросила Гермиона. – Мы с Тео были на Астрономической башне, и я видела, как он упал.
Сердце Малфоя тоже упало.
– Я отчетливо помню, как он увел меня с вечеринки, и мы поднялись на смотровую площадку.
– Вы были пьяны?
– Нотт немного, а мне он не разрешил ничего там пить.
– Что было дальше?
– Дальше… – она замялась. Дальше было немного смазано, и Гермиона сама еще не разобралась с тем, что видела.
– Что было дальше? – Драко повысил голос. Он тоже хотел знать, что же тогда произошло. Как так случилось, что за одну ночь пропали два слизеринца.
Гермиона не хотела говорить. Драко бы не понял. Как вообще можно было сообщить парню, что тебя пытался изнасиловать собственный парень?
– Он просто упал, понимаешь?
– Нет, Грейнджер, ты что-то не договариваешь, – Драко больно дернул девушку за руку, но снова ноль эмоций.
– Я не знаю, что тогда произошло, но его больше нет, – доверительно сообщила Гермиона. Она не понимала, почему теряет время, когда можно пойти и забыться во сне. – Пусти, – просит она, но он по-прежнему держит ее руку.
– Ты думаешь, что он не вернется?
– Я думаю, он оставил меня, – болью сочилось каждое слово. – Он забрал у меня абсолютно все, а взамен не оставил и намека, как я могла бы узнать ответ.
Драко задумался. Действительно, Нотт вел себя крайне странно в последнее время, даже не свойственно, но друг был чертовски умен, именно поэтому Драко подвергал сомнению каждое ее слово – Нотт бы не покончил с собой. Но в отличии от Гермионы, Драко остался не с пустыми руками – Нотт оставил ему Грейнджер. Одинокую, разбитую и податливую Грейнджер, которую руки так и чесались утешить.
– Что ты делаешь? – тень страха промелькнула на ее лицо, когда обе его руки сжались на ее талии. Всего лишь тень, а он хочет полного спектра эмоций. Он хочет прежнюю Грейнджер. – Пусти, – начинает она вырываться, но его подтянутое тело уже впечатало ее в стену рядом с окном.
Следующие ее слова были заглушены его губами. Она пыталась брыкаться, уворачиваться, но он был сильнее и не давал ей и шанса. Его твердые губы безжалостно терзали ее рот, словно выплескивая всю ту боль, что в нем копилось.
Как только она перестала так явно противиться, Малфой сбавил обороты. Уже не терзал рот, но настойчиво просил приоткрыться, скользя языком по губам. Как только его ласки приобрели другой оттенок, Гермиона позволила себе минутную слабость. Девушка отчаянно цеплялась за его плечи, пытаясь выкарабкаться из пучины печали, в которую добровольно погружалась все это время.
Она не позволила ему отстраниться, надавив на затылок и углубляя поцелуй. Он замер буквально на секунду, а потом обрушился на нее с новыми силами, лаская, пробуя, дразня.
Он контролировал все ровно до того момента, пока она не привстала на носочки, чтобы быть ближе к нему. Она так делала только с Ноттом, Драко это наблюдал ни один раз, а сейчас сделала для него, чтобы ему было удобнее или чтобы быть ближе, – неважно. Но остатки его контроля и самообладания смывало поцелуями Гермионы.
Только что он прижимал ее к стенке, а в следующее мгновение уже подхватил на руки, чтобы усадить на широкий подоконник.
– Мы не… мы не… – Гермиона оторвалась от него, но так и не могла закончить фразу, прерываясь на стоны, которые пробуждал в ней Драко. Она делает попытку свести ноги вместе, но корпус Драко не давал ей совершить капитулировавший маневр.
– Все нормально, – невпопад говорит Драко. Он готов нести ответственность за этот секс. Обоим нужна разрядка.
– Не трогай меня, – она старается прикрыть грудь кофтой, которую Драко успел немного расстегнуть.
– Хорошо, – Драко отходит на шаг назад. – Переворачивайся.
– Что? – она распахнула глаза, не понимая о чем он.
– Развернись и упрись в подоконник.
– Как ты можешь?..
– Я тебя и пальцем не трону, – обещает слизеринец. – Переворачивайся.
Она медлила. То, что сейчас они делали, было неправильным и порочным. Так было нельзя. Но взгляд Драко кричал о том, что можно.
– Ты ведь меня не отпустишь? – обреченно спросила гриффиндорка.
Он бы отпустил, если бы она попросила. Подрочил бы в ванной, но отпустил бы сейчас. Но несколько минут ранее он взял на себя ответственность.
– Нет, – он стал расстегивать штаны, и Гермиона сглотнула, когда Драко провел ладонью по члену. – Ну так что, Грейнджер? – с прищуром спросил Малфой.
Она сглотнула и перевела взгляд выше, скользнув по его торсу. В его глазах плескались такие же боль и желание, что ощущала она. Под его горячим взглядом она медленно развернулась и нагнулась над подоконником.
– И пальцем не трону, – вновь повтори Драко, и девушка кивнула.
Но он не торопился входить в нее. Он совсем не шевелился, озадачив этим девушку. А потом она завела руки назад и медленно спустила с себя трусики, которые потом упали им под ноги. Она замерла, когда он сделал шаг вперед, шаг к ней. Ее руки сами задрали юбку на талию и выше, а затем она снова положила их на подоконник.
– Хорошая девочка, – пробормотал Драко, разглядывая гриффиндорку. Он все равно находил ее прекрасной.
Его первый толчок заставил ее негромко вскрикнуть.
Его следующая череда толчков заставила Гермиону сильнее прогнуться и опереться уже о стекло.
Следующие толчки выбили из нее ряд непристойных стонов.
Она вздрогнула, когда его рука тоже оперлась на стекло чуть повыше ее головы, а вторая судорожно уцепилась за край подоконника.
Это было гадко и мерзко. То, что они делали. Гермиона даже сексом это не могла назвать – животное совокупление, которого требовало предательское тело. И это же тело приятно содрогнулось в оргазме, когда Драко избрал просто бешеный темп, доводя до пика удовольствия за считанные минуты обоих.
Кончив, он еще оставался в ней, пока не восстановил дыхание. Он сдержал обещание – и пальцем ее не тронул, но никто не запрещал ласкать ее взглядом, чуть ли не впечатывая в сетчатку образ.
Но все хорошее имеет привычку заканчиваться – и он с легким сожалением отстранился, оставляя после себя пустоту. Когда он зашелестел одеждой, Гермиона тоже стала одеваться, ощущая себя конченым человеком. Она предала последнее, что еще хоть как-то связывало ее с Тео.
– Ненавижу, – сказала Гермиона.
Она сама не поняла, к кому обращалась – к Драко или же к самой себе. Но Малфой принял это на свой счет, поджав губы.
– Ненавидь, – разрешает он. – Так будет легче.
– Не могу, – тихо сказала девушка. – Если я начну ненавидеть, то у меня никого не останется, – покачала головой Гермиона.
Драко так и не понял, точно ли она с ним говорит, поэтому обернулся, но она уже поднималась к себе. Он тоже чувствовал себя грязным и использованным, но ему стало легче.
Гермиона приняла решение больше не прятаться от мира. У них с друзьями впереди целая война, а она убивается по одному-единственному человеку. Из ванной Гермиона вышла новым человеком, она уже не жалела себя. Она считала себя идеальным бойцом – ей было нечего терять. Больше нечего.
Теперь она понимала Нотта, она тоже выпивала не одну таблетку, а две. Но мысли все равно ее одолевали, и она не могла уснуть. В итоге она засыпала при помощи изматывающих размышлений, а не от действия лекарства.